Танаиты в значительной степени занимались рыбной ловлей: каменные и изредка металлические грузила предназначены для использования их в сетях. Обнаружены несколько помещений для хранения и переработки рыбы. Рыба поступала в продажу на вывоз как свежая, так и соленая.

Вероятно, была также вяленая. Скорее всего, донские осетры доставлялись в Рим в живом виде, хотя это и стоило очень дорого — патриции могли себе это позволить. Ос новные виды промысловых рыб: осетр, севрюга, стерлядь, сазан, сом и другие.

Кроме торговли жители города занимались различными ремеслами. В том числе, как говорилось, производством стекла, ювелирным искусством, гончарным (примитивно), строительством (камнерезание несомненно), хлебопечением, кузнечным делом.

Существовали религиозные союзы, объединявшие представителей верхних слоев населения — высших чиновников, аристократов, купцов. Списки членов этих союзов (фиасов) сохранились на мраморных плитах.

Образ жизни горожан, скорее всего, не подразделялся на греческий, сарматский, меотийский. В короткое время после возникновения фактического общежития образ жизни сделался ближе к усредненному. Разделение народов происходило скорее по сословному признаку. Но и здесь в чертах "Бога высочайшего", вероятнее всего, слились черты Зевса греческого, Сабазия фракийского, бога Яхве и христианского Бога Отца.

Любопытно, что танаиты ежегодно праздновали некий "день Танаиса" Скорее всего это был праздник восстановления города после «наказания» его Полемоном.

К III веку н. э. завершено создание оборонных сооружений города. Они значительно усилены в сравнении с теми, чем были прежде. Вероятнее всего, жителей уже стали донимать неизвестные пришельцы. Если скифы, сарматы, ме-оты и другие здешние народы, даже находясь в состоянии войны, прекрасно знали, что у врага можно разрушить, а что следует сохранить (как это в более ярком виде проявилось в завоеваниях Вавилона), то теперь пришел, вероятно, совсем чужой завоеватель, для которого не было ничего святого. А Танаис лежал на стыке торговых путей и кочевых перемещений, поэтому он первый и должен был подвергнуться неприятной процедуре разграбления.

Судя по тому, что танаиты всерьез занимались укреплением города, видимо, опасность уже была близка. Враг приходил как с востока, так и с севера.

Именно в III веке в Северное Причерноморье вторглись завоеватели. Эти племена и разрушили Танаис.

Еще Леонтьев писал: "Развалины города показывают, что это разрушение было самое страшное, какое только можно себе представить: в городе почти не осталось камня на камне; от весьма многих стен сохранились нижние ряды каменной кладки; башни разрушены почти до основания, и самые погреба засыпаны развалинами обрушившихся строений… В разорении участвовал огонь, которого следы видны почти везде во внутренней части города и на внутренней стороне городских стен и башней; [9] одна из открытых башней обгорела даже со всех сторон".

Леонтьев считал, что гибель Танаиса наступила от рук гуннов. Но гунны вторглись в Причерноморье в конце IV века, а Танаис разрушен около середины III века. Скорее, это были племена готского союза.

После разграбления и уничтожения города оставшихся в живых жителей Танаиса готы, очевидно, увели с собой. И Танаис опустел на более чем 100 лет. До сих пор ученые не знают, как это на самом деле произошло.

Через долгое время в развалинах города поселился совсем новый народ. Это он насыпал вал, так не понравившийся своей примитивностью Павлу Михайловичу Леонтьеву. Скорее всего, именно он изготавливал керамику, которую в IV–V веках трудно было назвать керамикой. Они не позаботились не только о правильности сооруженных кое-как домов, об их красоте; они не думали даже о прочности. Каменные завалы внутри города они разобрали лишь настолько, насколько это было необходимо, чтобы ходить не спотыкаясь. А может быть, эти люди были столь малочисленны, что это было им не под силу?..

Число археологических находок, относящихся к третьему периоду, очень невелико. Осколки керамики только боспорского производства, несколько бронзовых монет второй половины IV века. Все эти монеты римские, потому что боспорские цари перестали чеканить монету.

Впрочем, есть одна интересная находка этого периода — костяные обкладки сложного лука, относящегося по конструкции к гуннским лукам.

Поселение было варварское, ничего общего не имевшее с первыми двумя цветущими периодами. Наконец, в конце IV или начале V века город окончательно перестал существовать.

ГЛАВА XX. Македонские львы

История славы Александра Великого начинается задолго до того, как этот ведающийся царь и полководец родился. Греко-персидские войны, ослабившие Элладу, были результатом геополитической обстановки на Балканах и вокруг них. Изжили себя города-полисы (города-то никуда не делись, но пришла в упадок сама идея), и возникла настоятельная необходимость объединения страны под единой центральной властью. Ни Фивы, ни Афины не смогли дать грекам лидера, который смог бы это сделать. Некоторые другие города, попытавшиеся взять на себя такую функцию, не только потерпели фиаско, но иногда и лишались самого лидера.

Только царь Македонии Филипп II решился и сумел осуществить до конца (или почти до конца) пусть не полную монархию, но хотя бы единый коалиционный союз.

В него полисы с прилегавшими к ним местностями вошли как автономные образования, а сам Филипп (не Македония!) сделался "господином царей", подобно персидско му царю, под которым было множество областей, управляемых сатрапами.

В конце июля 356 г. и родился у царя Филиппа сын Александр. Его родила ему жена Олимпиада.

Прежде чем перейти к самому Александру, хотелось бы добавить несколько фраз про то, какое значение и почему придавал Филипп рождению наследника. Вопрос опять упирается в политику.

Идеологом объединения греков был знаменитый афинский писатель и оратор Исократ. В одной из своих речей он обращается к Филиппу с такими словами:

"Вот я и говорю, что тебе нужно и из своего ничем не пренебречь, и попытаться примирить города аргивян и лакедемонян, и фиванцев, и наш (Афины). Если ты сможешь это устроить, тебе нетрудно будет и других привести к единодушию… Если бы ты четыре только города убедил быть благомысленными, ты и другие города избавил бы от бедствий".

Исократ, как и любой другой эллин (а македонцы считали себя эллинами), считал не только делом чести отомстить персам за нанесенный урон и разрушенные храмы, но и подчеркивал необходимость завоевания персидских царств вместе с самой Персией.

"Хорошо бы совершить этот поход, — говорил он раньше цитировавшегося обращения, — еще при нынешнем поколении, чтобы те, кто вместе переживал беды, насладились бы и благами и не прожили бы жизнь в несчастьях".