– Прорабом будешь ты, – перебил его майор.

– Я? Я архитектор, а не погонщик рабов.

– Не надо бабушку лохматить, Кацнельсон, – сказал майор. – А дачи бандитам кто строил – Римский-Корсаков?

– Какая эрудиция, – печально произнес Яков Семенович. – И откуда вы свалились на мою голову?

– Другой на твоем месте радовался бы.

– А я и радуюсь. Разве вы не видите? Ладно, майор. Сколько у меня времени?

– Времени у тебя нет вообще, так что будет очень хорошо, если ты позвонишь своей Саре, скажешь, что у тебя много работы, и возьмешься за дело прямо сейчас.

– Мою жену зовут Розой, – еще печальнее сказал Яков Семенович.

– Да хоть Жаклин Кеннеди, мне-то какое дело? – фыркнул майор.

– Какая эрудиция, – повторил Кацнельсон. – Аванс будет?

– Будет, – успокоил его заказчик. – Вот, держи. На первое время хватит.

Кацнельсон принял протянутую ему тощую стопку стодолларовых бумажек, развернул их веером и пересчитал.

Бумажек было ровно десять.

– Да, – сказал он, – на первое время действительно хватит.

Глава 4

Владимир Купченя откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги ровно настолько, насколько позволял не слишком просторный салон “гольфа”. Сквозь отмытое до скрипа лобовое стекло, в углу которого был укреплен стандартный бланк с характеристикой автомобиля и стартовой ценой в условных единицах, он снисходительно разглядывал густо заставленную разномастными машинами асфальтированную площадку. Тут и там по этому лабиринту кучками и по одному слонялись озабоченные люди, вчитываясь в ценники, заглядывая под капоты и время от времени затевая узкоспециальные разговоры с владельцами выставленных на продажу стальных коней. Покупателей было негусто, едва ли не меньше, чем машин, но Купченя не сомневался, что сможет выгодно продать взятый у соседа “гольф”. У себя в деревне он считался большим мастером пудрить мозги и заговаривать зубы и, торгуя картошкой и мясом на колхозном рынке, ни разу не обсчитался и не привез товар назад. Принимая во внимание эти его качества, не было ничего удивительного в том, что сосед Купчени Колька Баранов, который до сих пор горбатился в колхозе механизатором, обратился к нему с просьбой по-быстрому продать начавший капризничать “фольксваген”.

– Сыплется, падла, – говорил Баранов, сидя вместе с Купченей под яблоней и тыча горлышком зажатой в огромной корявой пятерне бутылки в сторону стоявшего возле сарая “гольфа”. – Вроде и отдавать жалко, все-таки дизель…

– Да, – согласился Купченя, – соляры у тебя хоть залейся.

– Соляра – не проблема, – вздохнул Баранов, – а вот запчасти… Легче новую купить, чем это корыто ремонтировать. Вся надежда на тебя, Вовчик. Найдешь какого-нибудь городского лоха, втюхаешь ему тачку, а уж за мной не заржавеет.

– Ну, это само собой, – с улыбкой сказал Купченя. – Куда ж ты денешься с подводной лодки?

– Во-во, – подтвердил Баранов и протянул бутылку приятелю, чтобы, как водится, скрепить уговор огненной водой.

И вот теперь Купченя сидел за рулем чисто вымытого автомобиля, лениво покуривал и высматривал покупателя.

Была суббота – самый горячий день на автомобильном рынке Минска, куда Владимир пригнал “гольф”, но к нему почему-то до сих пор никто не подошел. Это было странно: Купченя не сомневался, что машину у него оторвут с руками. Он уже чувствовал, как похрустывают в кармане комиссионные, и предвкушал грандиозную попойку, которую закатит Баранов, когда получит свои полторы тысячи.

Купченя ухмыльнулся: эка невидаль, полторы штуки! На ценнике, укрепленном под лобовым стеклом, было коряво выведено его рукой: “2100 у, е.” Ну, пусть не две сто, но на две тысячи он рассчитывал твердо, а значит, ему лично перепадет пятьсот баксов – это не считая того, что отстегнет ему Баранов. Купченя считал, что так жить можно.

Мимо него опять прошли двое одетых по-городскому парней. Обоим было лет по двадцать, если не меньше, и на носу у того, что был пониже и поуже в плечах, поблескивали очки. К очкарикам Купченя всегда относился со снисходительным презрением, полагая, что все они немного не от мира сего. Приятель очкарика был немногим лучше – просто городской сопляк с тонкими, как ветки, руками, русыми кудряшками на голове и рыжеватым пушком на подбородке и под носом, который он, по всей видимости, считал бородой. Проходя мимо коричневого “гольфа” Купчени, парни замедлили шаг и искоса, стараясь не показывать интереса, оглядели машину.

Парни проходили здесь уже четыре или пять раз, и Купченя понял, что долгожданные лохи прибыли. Он высунулся в открытую дверцу, изобразил на лице что-то вроде дружелюбной улыбки и окликнул:

– Э, хлопцы! Берите машину! Смотри, какой зверь! Парни нерешительно остановились и, словно притянутые магнитом, с деланной неохотой подошли поближе – Бензиновая? – морща короткий нос, спросил очкарик.

– Турбодизель! – гордо ответил Купченя. – Ведро солярки из трактора слил и катайся до посинения. Хоть по городу, хоть на рыбалку с девчатами… Передний привод, гидроусилитель…

– А марка? – встрял в разговор долговязый приятель очкарика. – “Мазда”, что ли?

Очкарик поспешно отвернулся и страшно выпучил глаза за стеклами очков, чтобы не расхохотаться, дав себе клятву, что попозже непременно намнет приятелю холку: нельзя же так переигрывать! Купченя, однако, ничего не заметил: он был в восторге от своих покупателей, которые не видели никакой разницы между “маздой” и “фольксвагеном”. Этим можно было, наверное, втереть педальный автомобильчик по цене шестисотого “мерседеса”, и они бы еще благодарили.

Он вылез из машины, неторопливо поднял капот, демонстрируя чисто вымытый двигатель, откашлялся и пустился в пространные и безграмотные рассуждения о преимуществах данного конкретного автомобиля перед всеми остальными машинами в мире. Покупатели слушали, открыв рты. По их просьбе Купченя завел двигатель, поморгал фарами и указателями поворота и с особой гордостью продемонстрировал запирающийся на ключ бардачок.

– Ну что ж, – снова морща нос, произнес очкарик, – вроде ничего. Ты как считаешь, Витя?

Тон у него был ленивый и равнодушный, не в конце вопроса голос немного дрогнул, и Купченя понял, что клиент созрел.

– А я откуда знаю? – пожал плечами долговязый Витя. – Ты себе машину берешь, а не я. Вроде и правда ничего… Тем более, турбодизель. Только вот цена высоковата.

– Да вы что, ребятки? – горячо воскликнул Купченя. – Да вы пройдите по базару, посмотрите на цены! А продают что? Тьфу, и растереть! Ну, чтоб вы не обижались, стольничек скину…

– Стольничек? – задумчиво переспросил очкарик. – Вы понимаете, какое дело… У меня всего-то тысяча девятьсот, так что… Жаль, конечно, но, наверное, вы столько не уступите.

Купченя огляделся. Покупателей на рынке все-таки было маловато. “Черт с ним, – решил он. – Скажу Барану, что отдал за штуку четыреста. Пускай бы сам попробовал…"