– Я свежий чай заварила, а Алевтина принесла домашнюю выпечку. Ты чего такой понурый? Случилось что? – спросила Диана.
Илья неопределенно то ли кивнул, то ли покачал головой.
– Не переживай. Алевтина такие пирожки вкуснющие напекла, что настроение вмиг поднимут! Я уже целых три штуки слопала, – повинилась Диана. – Съела бы и больше, да побоялась, что увлекусь и не оставлю другим.
В отличие от Ильи, она светилась от радости, улыбалась и даже немного приплясывала на месте, будто от нетерпения. На Диане были надеты обычные джинсы, обтягивающие крепкую аккуратную попку и длинные стройные ноги, и футболка-безрукавка. На лице – полное отсутствие косметики. Волосы завязаны в хвост. Илья, незаметно разглядывая девушку, подумал, что такая обыденная одежда идет ей куда больше, чем бесформенные балахоны. Впрочем, балахоны, играющие на имидж «ясновидящей», и сильный макияж придавали ее образу таинственности. И еще Илья подивился тому, как одежда порой влияет на поведение, жесты, мимику. Диана-ясновидящая выглядела на несколько лет старше, на ее губах играла загадочная полуулыбка, движения и жесты были плавными, речь ее звучала тягуче и сладко, будто перетекающий из одной емкости в другую мед. Диана в одежде простой девчонки и выглядела как девчонка, ей даже нельзя было дать ее двадцати пяти лет. Движения ее были резкими, быстрыми, говорила она так же торопливо. Впрочем, торопливость была вызвана и нетерпением, от которого ее просто распирало.
– Я кое-что узнала! Тако-ое! Пойдем скорее, будем пить чай, и я буду рассказывать. Але я еще ничего не говорила, ждала тебя.
– Может, тогда уж и Евгения дождемся? Он позвонил, сказал, что тоже выяснил что-то важное. Я на свой страх и риск попросил его приехать сюда. Думаю, он уже в дороге.
– Можем и подождать! Это хорошо, что ты его пригласил!
Алевтина, все это время молчавшая, вдруг покраснела и опустила глаза. Пробормотав, что надо бы оставить пирожков и для Евгения, она первой метнулась на кухню и, судя по последовавшему затем грохоту, перевернула там стул.
До приезда Евгения Диана успела рассказать то, что услышала от матери. Мама узнала одну из девушек с фотографии. Это оказалась дочь прабабкиной знакомой. Ее историю мама слышала от своей матери, Дианиной бабушки. Дело было так: прабабка поссорилась со своей знакомой, вроде бы обиделась на резкое высказывание той. А немного позже с дочерью этой знакомой произошел несчастный случай: на этаже в общежитии, где проживала эта девушка, случился пожар. Девушка не погибла, но у нее оказалось сильно обожжено лицо. Так и прожила она остаток жизни изуродованная.
– Не знаю, есть ли тут какая-то связь, но ты, Илья, еще вчера обратил внимание на то, что на всех фотографиях лица повреждены: либо выцвели, либо затерты, либо замазаны. Я думаю, что моя прабабка наводила с помощью этого альбома, вернее, фотографий порчу. Если бы мы могли узнать и другие истории... Одной истории недостаточно, чтобы строить предположения.
– Могу добавить еще одну историю, только утверждать, что она имеет связь с альбомом, – слишком смело, – медленно начал Илья. – Сегодня случилось несчастье с моей хорошей знакомой. Она химик, работает в лаборатории. Так вот, то ли Варя допустила какую-то оплошность, то ли реактивы оказались нечистыми, то ли имелась еще какая причина, но произошел в лаборатории взрыв, не слишком сильный, но достаточный для того, чтобы нанести девушке увечья. Осколками стекла от разорвавшейся колбы Варе повредило глаза и посекло лицо. Сейчас она в больнице, я только что оттуда. К счастью, врачи успели вовремя, Варваре сделали операцию на глазах, и, похоже, удачно, зрение удастся восстановить. Но хотел я сказать вот что. Вчера я взял у Дианы альбом, протаскал его с собой два дня, а сегодня из него вылетело вот это...
С этими словами Илья выложил на стол испорченный Варин пропуск. Девушки по очереди взяли карточку, чтобы рассмотреть. Аля охнула, Диана вскинула брови и покачала головой.
– Это Варя. Она вчера потеряла пропуск. Его нашла моя подруга и шутки ради разрисовала. Знала, что пропуск я постараюсь вернуть Варе, и мне бы пришлось как-то объяснять то, что он испорчен. Маленькая месть неумной девчонки, детская выходка. Думаю, без всякой задней мысли она сунула испорченный пропуск в фотоальбом, чтобы я обнаружил его там. В общем, вчера пропуск с заштрихованными на фотографии глазами и «шрамом» на щеке был засунут в альбом, сегодня мы получили взрыв в лаборатории и травмы глаз и лица у Вари. Конечно, это может быть совпадением. Но если это не так? В последнем случае мы, увы, получаем в копилку еще одну историю, похожую на ту, что рассказала Диане ее мама. Но, как уже заметила Диана, утверждать, что ведьма могла таким образом наводить порчу на людей, слишком смело. И все еще непонятно, каким образом история с фотографиями и альбомом связана с проклятием, наложенным на род Дианы.
– Могу предположить, что существует связь между альбомом и пятнами-лицами, – заметила Алевтина. – Что, если эти пятна появляются потому, что неупокоенные души хотят привлечь к себе внимание? Мы не знаем истории людей, чьи снимки находятся в этом альбоме. А если их не только уродовали, но и...
Она красноречиво замолчала и испуганно посмотрела на Диану, которая взирала на Алю со странным выражением лица.
– Возможно, – согласился Илья. – Твои сны-видения наводят на такую версию.
Диана открыла рот, чтобы тоже что-то добавить, но в этот момент в дверь позвонили.
Хозяйка бросилась открывать и уже через минуту появилась в комнате в компании смущенно улыбающегося Евгения.
– Ну вот и я со своим барахлом, – сказал парень, ставя большую сумку на пол.
Он уселся на свободный стул рядом с Алевтиной. Аля покосилась на Евгения и отчего-то покраснела.
«Ну что за стыдливая девица!» – развеселился про себя Илья, взирая со стороны на Алевтину и своего соседа, который тоже как-то засуетился, отводил глаза, но при этом украдкой косился на Алю. «А они могли бы составить неплохую пару! – вдруг подумалось ему. – Оба такие скромные, домашние. Любители выпечки...»
Диана уже наливала чай вновь прибывшему гостю, но Евгений энергично замахал руками:
– Потом, потом! Вначале послушайте то, что я вам привез!
Он бросился к своей сумке и, пыхтя, вытащил из нее катушечный магнитофон. Спросив у Дианы, куда бы определить махину, он с ее согласия водрузил магнитофон на разделочный стол.
– Вот, послушайте! Услышите ли вы то, что услышал я?
Евгений торжественно нажал клавишу пуска, бобины с шелестом завертелись, и в кухне раздался хорошо узнаваемый голос Зинаиды Львовны:
– ...Так я же и говорю, что житья мне от нее не было!
– Вы считаете, что у погибшей девушки имелись некоторые проблемы? – послышался мужской голос.
«Милиционер ведет беседу с Зинаидой Львовной», – догадался Илья.
– Чего, простите?
– С головой у нее не все в порядке было! – охотно пояснил милиционер. – Вы так утверждаете!