И теперь уже Макс, словно оправдываясь, развел руками.
– Караулил. Я тебя два вечера подряд не мог застать, хотя мы с тобой договаривались увидеться. Я и записку тебе писал… Ты прочитала ее?
Был велик соблазн удивленно наморщить лоб и сказать, что никакой записки она не видела. И повиниться, что она – такая-сякая – так хотела с ним увидеться, да вот приключились ну очень важные и очень срочные дела, а предупредить оказалось невозможно. Инга, поддавшись мимолетной слабости произнести всю эту чушь с невинным видом девочки-ромашки, открыла рот, но сказала совсем другое:
– Да, прочитала.
– Ясно, – усмехнулся он и нервно провел пятерней по волосам, убирая падающую на глаза челку. Этот жест получился у Макса слишком артистичным, словно он долго и тщательно репетировал «страдания» и вот сейчас настал час отыграть сцену на публике. – А я уж даже подумал, что ты уехала домой.
– Нет. И пока не собираюсь.
– Но и встречаться со мной тоже больше не хочешь, – подвел он итог.
Макс был необыкновенно хорош в обтягивающей торс синей футболке и ладно сидящих на бедрах джинсах. И ему очень шло это состояние – «находиться в грусти», так же, как и играть роль рокового красавца, пылкого влюбленного. Он сжился с ролью романтического героя как со второй кожей, и весь спектр чувств, присущий герою этого амплуа, отыгрывал без запинки. Ему можно было бы верить и сочувствовать, если бы не занудная мыслишка, что отношения для Макса подобны театру и каждый раз он выходит на сцену и отыгрывает свою роль блестяще, только публика, состоящая сплошь из настроенных на романы курортниц, каждый раз иная.
– Макс, ты слишком хорош… Слишком хорош для того, чтобы быть настоящим, – глядя ему прямо в глаза, серьезным тоном произнесла Инга.
Макс, не поняв ее, нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
– Именно это и имею в виду, – обезоруживающе улыбнулась она.
Парень в недоумении похлопал ресницами, но после мимолетного сбоя в сценарии спохватился и вернулся к хорошо знакомой роли, рассмеявшись:
– Загадочная женщина! Боже мой, как же ты мне нравишься… – И тут же с нужной долей грусти признался: – А я ведь, знаешь… Влюбился в тебя.
– Макс, давай обойдемся без… подобных слов, – досадливо поморщилась Инга и бросила короткий, но красноречивый взгляд на часики.
Макс ее понял:
– Торопишься?
– Да.
– Я могу тебя подвезти, – кивнул он на мотоцикл, но, увидев, что Инга покачала головой, поправился: – Да, ты же ведь боишься мотоциклов.
– Не в этом дело. Я тебе ничего не обещала, помнишь? Сразу сказала, чтобы ты не рассчитывал на роман со мной.
Инге стало неприятно, что она оправдывается перед ним, и, резко сменив тему, она спросила:
– Это ты носишь мне цветы?
– Какие цветы? – непонимающе наморщил лоб Макс, но через секунду ядовито заметил: – Это, наверное, был другой твой поклонник. Утешает лишь то, что ему, как и мне, ничего не обломится.
Резко переменившись в настроении, раздраженный и мрачный, Макс сел на мотоцикл и завел двигатель. Прежде чем тронуться с места, он тихо, но внятно процедил:
– Наверное, тебя и в самом деле интересуют не мужчины, а бабы.
Он уехал, а Инга осталась с ощущением, будто ей только что плюнули в лицо. От хорошего утреннего настроения не осталось и следа. Она вытащила из сумочки пачку сигарет и закурила. И сейчас ей было все равно, что Лизка потом, учуяв запах сигаретного дыма, недовольно сморщит носик. Ей хочется курить, и она будет курить.
По дороге к Лизе, в довесок к и так уже подпорченному настроению, некстати возникли думы на тему, кто и зачем вчера пытался выжить ее из города посредством колдовства. На ум приходил лишь один кандидат: Маша, которая, похоже, имеет виды на Чернова, – и от этой догадки настроение испортилось еще больше, сделалось противно почти до тошноты: о Машке хотелось думать как о приятельнице, подруге детства, а не подозревать ее в скверных помыслах. И все же Инге хорошо было известно, что многие дамочки, не задумываясь о последствиях, прибегают к услугам «магов, ведьм, ясновидящих» и просто деревенских бабок, чтобы устранить соперницу с помощью ворожбы. Ей самой в своей практике великое множество раз приходилось с этим сталкиваться, спасая своих клиенток от последствий таких вот вмешательств.
– Ох, Машка, если это делаешь ты… Дура ты! К тебе же злом и вернется!
Как ни странно, Инга почувствовала жалость к приятельнице. Но, закуривая вторую сигарету, подумала, что ей самой следует быть начеку. Вчерашний наговор – лишь детская шалость, невинная шутка по сравнению с тем, каких страшных дел можно наворотить с помощью магии.
Молодая женщина открыла брату дверь с недовольным выражением на лице, всем своим видом давая понять, что сейчас она очень занята.
– Сестричка, ты просто источаешь радушие! – усмехнулся парень и в шутку щелкнул девушку по носу.
Та фыркнула и поджала губы, однако молча посторонилась, пропуская мужчину в дом. И уже когда он разувался, запоздало спросила:
– Ты по делу? Или так просто?..
– А что, родственник к тебе может приходить только по делу, а так просто уже нельзя? – спросил парень, кладя на тумбочку в прихожей журнал, который до этого держал в руке.
Подняв на сестру глаза, он напомнил:
– Тебе-то самой ничто не мешает врываться ко мне по ночам лишь потому, что у тебя кризис в личной жизни.
– Я занималась делом! – Она сложила руки на груди, словно пытаясь таким образом защититься от его упреков, и снова поджала тонкие губы.
– А я думал, что ведьмы лишь по ночам ворожат, – лучезарно улыбнулся парень и бесцеремонно прошел в комнату, где увидел разложенный на журнальном столике незаконченный карточный расклад. Сестра, вошедшая за братом, поспешно собрала карты и спрятала их в специальный ящичек.
– Ну и что твои карты говорят?
– Все то же, – ответила девушка таким тоном, что сразу стало ясно, что причиной ее недовольства послужил не нежданный визит брата, а неприятные предсказания. – Правда, я не закончила. Ты мне помешал.
– Ну, может, это и к лучшему – не знать, чем дело окончится, – лениво растягивая слова, небрежно заметил он, чем вызвал у сестры взрыв негодования:
– Да я ради того, чтобы узнать, чем это дело кончится, и гадала!
– Тш-ш, тш-ш, дорогая, – зашикал он, взял раздраженную девушку за запястья и усадил рядом с собой на диван. Небрежность в его голосе сменилась заботой. – Ты стала слишком нервная.
– Да как тут не нервничать? Все не так идет, не так… Я к Чернову даже подступиться не могу! Если снова применить магию, Мастер это обнаружит и по головке меня не погладит. И еще эта девица около Чернова вьется. Карты говорят, что у них – роман, любовь, черт побери! Не буду я ее жалеть! Выкурю отсюда, да еще «подарочек» прощальный та-акой навешу, что до конца жизни будет расхлебывать последствия своего увлечения! Ты узнал, когда она уезжает? – с надеждой поинтересовалась девушка, мысленно прикидывая, какую гадость сделать своей сопернице напоследок.