– Анна, меня зовут Марией, – представилась девушка, возраст которой я определила как двадцать четыре – двадцать пять лет. – Я твоя двоюродная сестра. Дочь Петра.
– А, ну приятно познакомиться, сестричка, – ухмыльнулась я. – Вообще-то, мне дедушку обещали, но, похоже, прозошли кое-какие изменения в сценарии? Или, наоборот, все идет по плану? Петр меня слегка усыпил, а вы довершите. Чем бить будете? Битой, обрезком трубы, кирпичом? По голове? Лучше уж давайте сразу по голове, чтобы я отключилась. Боюсь боли.
– Что это с ней? – удивленно обратился громила к Марии. – Побочный эффект от того, чем ее усыпили?
– Скорее от игр, в которые ее втянули, – вздохнула девушка. И вновь обратилась ко мне: – Анна, это – Коля, мой жених. Это он с виду такой… большой, внушающий опасность. На самом деле очень добрый и мягкий.
Я ухмыльнулась, подумав, что за последние дни кто только не пытался убедить меня в своей дружбе и миролюбии. «На самом деле я – ваш друг», – Петр. «На самом деле я – мирная и добрая девушка…», – Ракель. «На самом деле я не такой, каким меня выставила Ракель», – Рауль. На самом деле, на самом деле… Кому верить?
– Анна, понимаю, у тебя есть причины никому не доверять, но мы не желаем тебе зла, напротив, стараемся охранять тебя.
– От кого?! Чего?!
Девушка вздохнула и, опустив глаза в пол, затеребила нитяную фенечку на запястье.
– Долго рассказывать. Но надо. По дороге все узнаешь.
– Никуда я с вами не поеду!
– Даже к деду? – коварно осведомилась моя похитительница.
– А существует ли он? Что-то я в этом уже сомневаюсь.
– Так поехали, чтобы убедилась и не сомневалась, – рассмеялась Мария. – Нам нужно поторопиться, оставаться здесь опасно: мой изобретательный папочка хоть еще и спит, но скоро проснется. Мне, увы, пришлось принять меры и действовать его же способом, чтобы спасти тебя.
После еще некоторых препирательств и заверений в том, что мне не причинят вреда, я согласилась сесть в машину и отправиться на встречу с дедом.
– Все из-за наследства, – без вступления начала Мария, сев со мной рядом. – Впрочем, рассказывать надо по порядку. Ты знаешь уже, что твой дед – ребенок, высланный в Союз во время гражданской войны в Испании?
Я кивнула.
– Его отец – Рамон – разыскивал его, но встретиться они смогли лишь в начале восьмидесятых, когда дедушка Хорхе впервые выехал из Союза на родину. Правда, пробыл в Испании вопреки ожиданиям совсем недолго. Меня тогда еще на свете не было, и эту историю я знаю от бабушки. Дедушка вернулся подавленным. И было отчего. Всю жизнь он считал своим отцом Рамона, а выяснилось, что тот не только ему не отец, но и является убийцей его родителей.
– То есть?.. – потрясенно воскликнула я и даже привскочила на месте. – Как это?
– А вот так. Рамон не мог иметь детей, и мама дедушки, Ана Мария, зачала ребенка от брата Рамона. Говорят, Рамон сам застал свою жену на фабрике в тот момент, когда она признавалась его брату в том, что ребенок – от него. У Рамона, видимо, уже имелись какие-то подозрения в отношении жены, а тут он их лишь подтвердил. В ярости Рамон убил и жену, и брата. Ребенка пощадил потому, что во время вспышки гнева тот не попался ему под руку. А потом Рамон уже раскаялся в содеянном.
Так вот, наш дедушка вернулся из Испании в подавленном состоянии. Помимо такой истории, он привез новость о том, что унаследует фабрику и дом. Только, с его слов, ему не нужно было «такое проклятое наследство». Видимо, речь шла о том, что его родителей убили на той самой фабрике.
Поездка на родину подкосила нашего дедушку, и он заболел, так сильно, что составлять завещание пришлось уже ему. Теперь уже его сыновья – Алехандро и Петр – наследовали в случае его смерти фабрику и дом в Испании. Но произошло несчастье: умер Алехандро, и мой отец остался на тот момент единственным наследником.
– Как он умер – мой отец? – перебила я Марию с волнением.
– О, это еще одна из семейных тайн, из-за которых разгорелся сыр-бор. Алехандро был болен диабетом, но прожил бы еще многие годы. Так и не выяснилось, что произошло на самом деле. У Алехандро случился приступ, в тот момент он либо находился один (по версии моего отца), либо все же рядом был Петр, который… не помог брату в сложный момент. Просто не оказал ему помощь и хладнокровно дал умереть. Так считает наш дедушка. Но, как я уже сказала, доказать ничего не удалось. Петр клялся и божился, что в тот момент, когда у Алехандро случился приступ, его рядом не оказалось. Так всю жизнь дедушка и прожил, подозревая одного сына в том, что тот погубил своего брата из-за проклятого наследства, и говоря, что братоубийство у нас в крови.
– Дедушка, как понимаю, тогда все же справился с болезнью, – уточнила я, хмурясь. Все внутри меня восставало против обретенного дядьки. Мало того что в ловушку заманил, так еще и, возможно, был убийцей моего отца.
– Мой папа – специфичный человек. Возможно, дедушка не без основания его подозревал. Между братьями всегда было соперничество. Папа считал, что его любили меньше, чем Алехандро. Плюс он очень ценит деньги. Недавно, месяца четыре назад, дедушка опять заговорил о наследстве. Нужно было оформить и переоформить много бумаг, отправиться в Испанию. От поездки он отказался наотрез. Честно говоря, видно было, что любое упоминание о Санроке вызывает у него беспокойство и неприязнь. Я вызвалась помочь. Поехала вместе с Колей.
– Значит, это вы останавливались в доме Пепы три месяца назад, и тебе стало плохо на территории фабрики? – уточнила я, вспоминая рассказ Рауля.
– Да, – ответила Мария и слишком торопливо, будто предугадав мой следующий вопрос и не давая возможности его задать, продолжила: – Когда мы вернулись, требовалось оформить кое-какие документы, я обратилась к знакомому юристу, специализирующемуся на недвижимости, а он порекомендовал тебя и принес нам твое резюме из бюро переводов. Едва дедушка увидел прикленную к нему фотографию, разволновался, так как ты очень напомнила ему его мать. Сходство, надо сказать, заметили и мы с папой: в семье сохранилось несколько снимков моей прабабушки. Дедушка попросил меня разузнать о тебе все возможное и пригласить к нам… Но…
Мария сделала паузу и перевела дыхание, будто то, что она собиралась сообщить, имело для нее большую важность или волновало и причиняло боль.
– Как я уже сказала, мой папа любит деньги. И наследство в виде дома в Испании и фабричной территории он собирался получить в единоличное пользование, без всяких так неожиданно объявившихся племянниц. Оказывается, он знал, что у его брата случился роман с девушкой. Только все эти годы молчал об этом, считая, что та связь была слишком короткой для того, чтобы получилось такое «продолжение», – она улыбнулась, намекая на меня. – Отец тоже бросился, втайне от дедушки, наводить о тебе справки. Я, узнав об этом, поделилась опасениями с дедушкой и спросила совета, как поступить, на что дедушка попросил пока не вмешиваться. Ему хотелось понаблюдать за тем, как поведет себя его сын: предпримет ли что-то, чтобы навредить тебе, и тем самым подтвердит давнее подозрение в том, что он не помог своему брату в критический момент. Или все же мой папа не такой уж злодей… Увы, наихудшие опасения подтвердились: папа развил вокруг тебя какую-то суету, что подтверждало подозрения о том, что ради денег он способен избавиться от конкурентки. Предупредить тебя прямо я не могла: нельзя было допустить, чтобы мой отец узнал, что мы в курсе его планов, так что пришлось действовать намеками. Я надеялась, что ты немного испугаешься, проявишь осторожность и не пойдешь на поводу у папы.