– Сколько? Одну, две, три? Упаковку?
– Лейла, черт возьми! Сядь и успокойся! Не знаю, что за бес в тебя вселился! У меня голова раскалывается, я только собиралась выпить таблетку! А ты что подумала?
– Ты меня очень напугала, – чуть спокойней ответила подруга, присаживаясь на табуретку и переводя дух. – Там, на лестничной площадке. Ты была такая... Обреченная. И мне показалось... Не сразу, чуть позже, когда я уже вошла в свою квартиру. Я видела плохой сон. Про тебя. Я редко вижу сны, но они всегда... сбываются. Поверь мне на слово.
– Верю, – кивнула я, дабы не спорить с разнервничавшейся Лейлой.
– Я видела, будто ты в сильном отчаянии открываешь окно и прыгаешь. Я весь день гнала от себя воспоминания об этом и только к вечеру более-менее успокоилась. Но, возвращаясь с Сережей с прогулки, встретила тебя в подъезде, вспомнила свой сон и встревожилась не на шутку. А как увидела это... – И она красноречиво покосилась на рассыпанные по столу лекарства.
– С ума сошла?! Зачем мне что-то с собой делать?! Да, у меня был тяжелый день, но это не повод для самоубийства!
– Извини, – уже совсем спокойно произнесла подруга. И, стянув с себя платок, принялась обмахиваться его кончиком, будто веером. – Испугалась. Сон, предсказание карт и твое лицо, такое отрешенное... Ну что я еще могла подумать?
– Меньше гадай на картах, – посоветовала я. – Не будут всякие ужасы потом мерещиться.
– Я, когда гадала тебе, увидела в картах попытку суицида, Саша!
– Ну да, это уже было, – на удивление спокойно ответила я.
– Странный был тот расклад, Сашенька, – продолжала гнуть свою линию подруга. – Как я тебе уже сказала, у тебя было два пути. И тот путь в прошлое, по которому ты пошла, похож на замкнутый круг. Он вновь вел к сильному отчаянию, через которое ты уже прошла. На том пути, Саша, печать смерти. Твоей смерти!
– Лейла, еще раз повторяю, что не собираюсь ничего с собой делать, хоть мне сейчас и плохо. День оказался слишком тяжелым. И я не знаю, что могло бы помочь мне сейчас. Понимаешь, Лейла, когда болит голова, можно принять таблетку, и все пройдет. А если болит душа? Есть ли лекарство от душевной боли?
– Вера, Сашенька. Вера – то самое лекарство. Мы то теряем ее, то вновь обретаем, но она нас спасает. Не теряй веры, Саша.
– Не могу обещать, Лейла. Моя вера однажды уже разбилась. Не знаю, осталось ли что-то от нее. Если что-то и было, то вновь разрушилось. Как, например, сегодня. Я верила в чудо, а оказалось, напрасно. Я боюсь снова верить, понимаешь? Теперь, чтобы поверить, мне нужны гарантии! Доказательства!
– Саша, пройдет какое-то время, и ты снова поверишь.
– Во что? Я готова поверить во что-то осязаемое, материальное, но отказываюсь верить в абстрактное, бестелесное, духовное. Это очень больно – обманываться.
– Саша, не теряй веры, как бы тяжело тебе сейчас ни было. А доказательства... Ты получишь их. Не знаю, когда и каким образом, но получишь. Только не впадай в отчаяние.
– Постараюсь, – буркнула я, чтобы отвязаться от Лейлиных проповедей.
Подруга ушла, а я, прежде чем отправиться в кровать и попробовать заснуть, включила компьютер. С одной лишь целью – удалить мою страницу на «Одноклассниках». Но, когда я зашла на сайт, увидела новое сообщение. На несколько мгновений я замешкалась, думая, удалить ли его, не читая, или все же открыть. И кликнула на ссылку.
«Встретимся в воскресенье в Сокольниках возле перекрестка в 15—00. Буду тебя ждать».
Сообщение отправили сегодня. Воскресенье – завтра. И хоть я уже догадывалась, что все это было делом рук Людкиного племянника, вздрогнула. С маленькой фотографии мне улыбался Тим. И мое сердце вновь сжалось от боли. Еще так недавно в моей душе билась хрупкая надежда на чудо... Но теперь надеяться было не на что.
Я зашла на страницу лже-Тима и сохранила в своем компьютере его фотографию. И прежде чем выйти с сайта, в приступе охватившей меня злости написала: «Встретимся!» Кто бы это ни был – несовершеннолетний племянник Людки или кто-то другой, он должен ответить за «игру», которая казалась ему развлечением, а мне причиняла боль. Отправив сообщение, я удалила свою регистрацию. Конец интригам.
Весь следующий день я была будто на иголках, и то и дело бросала взгляд на часы, с волнением следя за стрелками, лениво переползающими с одной цифры на другую. И хоть накануне решила, что поеду в Сокольники и расквитаюсь с тем, кто посылал мне сообщение от имени Тима, сегодня уже не была уверена в правильности своего решения. Вряд ли кто-то придет на эту встречу. Племянник Людки после ее разоблачения уже не осмелится продолжить интриги. Сообщение о встрече, должно быть, отправили еще до того, как я пришла в кафе. И все же...
«Сашка, Сашка, это глупо, глупо! Забудь, и все! – пыталась уговорить я себя, бросая нервные взгляды на часы. – Это был всего лишь племянник Людки!» Чтобы убедиться в этом, я даже специально вновь зашла на сайт и попробовала отыскать страницу «Тима», но она не нашлась, видимо, Людмила вняла моей просьбе.
«Убедилась?» – ехидно спросила я себя.
Но от волнения меня даже подташнивало. Я пыталась успокоиться, но это мне удавалось с трудом. Непрошеные мысли лезли в голову. Недавно я услышала в эфире песню Тима. Как она туда попала? С трудом верится, что диск с записью мог гулять по радиостанциям больше четырех лет. Или мог? Как бы там ни было, кто-то все же отправил на радио эту песню! Не думаю, что у Людки был диск, Тим не раздавал налево и направо свои записи. Кто-то из ребят из Тимкиной группы? Может быть. Но почему только сейчас?
Встречу мне назначили в Сокольниках, прогулки по которым когда-то обещал мне Тим. Простое совпадение?
В первом сообщении таинственный корреспондент назвал меня Сашкой-промокашкой. Так меня звал лишь Тим...
Я выискивала совпадения там, где их не было, придавая им особый смысл. И вновь цеплялась за них, как за тонкий ломающийся ледок, пытаясь выбраться из пропасти. Вчера я с пафосом заявляла подруге, что моя вера разбилась и что мне сложно будет вернуть ее. Но вот опять начала обманывать себя призрачными надеждами.
Как бы там ни было, чтобы разрешить все свои сомнения, я решила поехать на эту встречу. Если меня никто не ждет – ничего страшного. Простая прогулка. Простая прогулка – так я пыталась успокоить свое волнение, от которого меня тошнило все сильней и сильней.
До назначенной встречи в Сокольниках оставался ровно час. Я торопливо собралась, чуть подрумянила бледное до прозрачности лицо и вышла из дому.
Приближаясь к назначенному месту, я вертела головой по сторонам. И, поддавшись наваждению, выискивала среди других пешеходов знакомую высокую фигуру. Как когда-то в студенческие времена, на первом курсе, тайком высматривала ее в столовой, в коридорах, в холле института. Крупный мокрый снег оседал на обвисшей челке, падал на ресницы, таял на моих разгоряченных от волнения щеках. Я машинально стряхивала с лица капли влаги и вновь вертела головой в слепых поисках. Прохожие натыкались на меня, топтавшуюся на одном месте, и спешили дальше по своим делам. Я же никуда не торопилась. Моим конечным пунктом были Сокольники.