Я постаралась вспомнить, как выглядел человек, сидевший за рулем. Черный комбинезон, шлем с тонированным стеклом. Ботинки? Ну, наверняка преступник был обут, босиком на мотоцикле ехать неудобно. Но я ничего не помню о размере обуви и описать ее не могу. Руки? И здесь ничего. Может, были перчатки? Или нет? Отчетливо помню только шлем с какой-то наклейкой, картинкой в центре… Почему мне не пришло в голову, что киллер – женщина? А теперь признайтесь, о ком вы подумаете, если я скажу, что преступник, решивший во что бы то ни стало убить меня, несся на двухколесном коне? Скорее всего решите, что этот негодяй – мужчина. Девушка как-то не вяжется ни с байком, ни с желанием лишить человека жизни. Хотя уж кому-кому, а мне известно, сколь злыми порой бывают женщины. Подчас они намного более кровожадны, чем представители сильного пола.
– Единственное, что могу сказать точно: браслет приобрели в последние четыре месяца, – неожиданно произнесла Илона.
– Как вы это установили? – встрепенулась я.
Беркутова вновь открыла ящик и достала еще одно украшение.
– Видите разницу?
– Справа металл чуть желтее, – протянула я, – и он не так блестит. Еще края иные, они слегка вырезаны.
– В марте я поругалась с поставщиком, – пояснила Илона. – Он, несмотря на договор, решил взвинтить цену. Поэтому я нашла другого партнера, и с конца апреля браслеты слегка видоизменились. Вы показываете новый образец, такие у меня появились весной.
– Можно посмотреть вашу книгу регистраций? – обрадовалась я.
Илона встала.
– Нет проблем, пойдемте, она в зале. Но гроссбух вам не поможет. Там только имя и фамилия, ни отчества, ни года рождения, ни адреса, часто указано прозвище. Ну, допустим, Зайка Семенова. Что вам это даст?
– Ничего, – уныло согласилась я. – Бывают потери браслетов?
– На моей памяти было несколько случаев, – ответила Беркутова, – замочек хоть и маленький, да надежный. Но, конечно, сломаться может любая вещь. Как-то приходила сюда девушка, она потеряла украшение в бассейне и не хотела, чтобы ее парень узнал о неприятности, купила новое. Я его закрыла и отдала ей ключик. Еще появился парень, он сломал руку, врачи, чтобы наложить гипс, сняли браслет. Больше на ум никто не идет. Думаю, у кого-то еще безделушки ломались или терялись, но их владельцы ко мне не обращались. Могу рассказать об обратных ситуациях, когда просят снять браслет и уходят, швырнув его на пол.
– Девушка на байке все-таки редкость. Может, попытаетесь ее вспомнить? – безо всякой надежды на успех промямлила я.
– Дорогая Виолетта, я ведь не вижу, на чем прибывают мои клиенты, – терпеливо пояснила собеседница, – сюда они входят, не въезжают в прихожую ни на автомобиле, ни на самокате. Вы знаете марку байка?
– «Харлей», какой же еще? – ответила я. – Зеркала, как рога у оленя.
– Поинтересуйтесь в салонах, – улыбнулась Илона. – Вы правы, женщины не часто садятся на мотоцикл, вероятно, продавцы вспомнят покупательницу.
– Спасибо за ценный совет, – уныло произнесла я. – Запишите, пожалуйста, номер моего телефона. Если к вам придет девушка, чей объем запястья совпадет со сломанным браслетом, и попросит продать ей украшение, задержите ее под благовидным предлогом и позвоните мне.
– Ну уж нет, – отказалась Беркутова, – не нравится мне эта идея.
– Хотя бы запишите ее фамилию, – взмолилась я.
Илона спрятала руки за спину.
– Я не обещаю своим клиентам хранить тайну их посещения, но если они не хотят быть узнанными, то оставляют в книге любое прозвище. Я честно рассказала вам о своем бизнесе, но работать стукачкой для полиции? Увольте!
Я решила надавить на Беркутову.
– Девушка, потерявшая браслет, преступница, она подозревается в совершении нескольких убийств.
В глазах магистра ордена всех влюбленных заплескался ужас.
– Тем более я никогда не воспользуюсь вашим номером. Вдруг бабенка меня заподозрит в связи с полицией и зарежет? Нет и нет! Ваше время истекло, сейчас придет пара, не надо портить людям праздник. Я вам ничем помочь не могу, прощайте.
В глубоком разочаровании я вышла на улицу и поспешила к метро. Что я узнала о преступнике? Вероятно, это женщина, которая пару месяцев назад участвовала в церемонии у Илоны. Не слишком ценная информация. Может, мне и правда поездить по салонам, торгующим байками? Девушка и мотоцикл – редкое сочетание.
В офисе стояла тишина, в кабинетах не было ни души, только в приемной восседала Людочка, сосредоточенно работающая за компьютером.
– Чего пришла? – удивилась она.
– Сегодня вроде не выходной, – ответила я, – вчера предупредила тебя, что опоздаю, иду к дантисту.
– Вадим Иванович занят похоронами, – шмыгнула носом секретарша. – Он велел всех предупредить, что фирма не будет работать три дня. Разве тебе не позвонили?
– Нет, – вздохнула я, – а кто должен был меня поставить в известность?
– Ну… я, – смутилась Мила. – Неужели я ничего не сказала тебе? Всех обзвонила!
Я скорчила гримасу.
– Мы с тобой говорили поздно вечером, но ты даже не намекнула на внеплановый отпуск!
Люда вытерла нос тыльной стороной ладони.
– Во блин!
Я неожиданно разозлилась.
– Тронута твоими извинениями. Не переживай, Людмила, мне совсем не трудно приехать на работу и узнать, что у нас выходной. Очень люблю толкаться в метро!
Людочка отодвинулась от стола.
– Вчера я так расстроилась! Не передать словами! Мы с моим парнем сначала пошли в кино, а потом… сама понимаешь… романтический вечер. Лежим в постели, болтаем, целуемся, Игоряша про жену рассказывать стал. Она у него жуткая! Толстая, страшная, тупая! И дура дурой! Такие штуки откалывает! Игоряшкины деньги на ветер пускает.
Я постаралась замаскировать кашлем некстати вырвавшийся из груди смешок. На месте Людмилы я непременно поинтересовалась бы, по какой причине Игорь отвел под венец столь непривлекательную особу и почему он продолжает жить с ней? Хотя я предполагаю, какой ответ даст потаскун: он сохраняет видимость брака ради детей. Или: супруга смертельно больна, непорядочно разводиться с умирающей. Сколько лет мужчины используют эти две уловки? И, что самое удивительное, женщины на них по сию пору ведутся.
– И вдруг, – запричитала Людмила, – у Игорюни мобила заорала, он на дисплей взглянул, шепнул: «Тише, это моя теща» и трубку к уху прижал. Минут пять слушал, весь посинел и давай талдычить: «Елена Петровна, вы не поняли! Сейчас приеду и объясню! Пожалуйста, умоляю, ничего не говорите Олечке, она моя котенька, заинька, солнышко…» Думаешь, приятно слушать, как твой парень о своей жене ласково мурлычет? Ты бы как поступила на моем месте?