– Небось на десять тысяч украли, не больше.
– И стольким хорошим людям поднасрали, – со злой иронией заметил Бубнов.
Никто из присутствующих не считал себя преступником, но вряд ли смог бы применить сам к себе такое мягкое и пушистое выражение: «Хороший человек»… Косточки хрупкие, как у цыпленка. Таких сейчас сжирают без отходов.
Глеб с Воскобойниковым высунулись в коридор. Первым делом заглянули к соседям – вдруг дело не так плохо, как все подумали. Нет, помощь уже не понадобится: прямо в сердце ткнули ножом. Часть коробок оставили на месте, видать, не влезли ни в багажник, ни в салон. Видеоаппаратура – вот из-за чего порешили мужика.
Двое вылезли на крышу, осмотрелись.
– На весь рынок два фонаря, – пробормотал Воскобойников.
Его напарник не нуждался даже в белесом пятне луны, надежно скрытой за облаками. Он получил свою кличку как раз за способность видеть в кромешной тьме.
Да, это был Слепой собственной персоной.
Глеб Сиверов столько раз уже назывался чужими именами, что решил для разнообразия использовать свое.
Именно Сиверова неделю назад вызвал для беседы генерал ФСБ Федор Филиппович Потапчук.
И объяснил суть задания – подобного еще не было в богатой биографии этого человека с тонкими губами и серо-стальными глазами.
Задание не вызвало у Слепого восторга. Слишком двусмысленная ему отводилась роль. Засвечивать людей, с которыми делишь кров и пищу.
Знать, что координаты небольшого отряда в конце концов попадут по цепочке врагу.
– Разведка боем, так это раньше называлось.
– Извините, товарищ генерал. Есть разница: вызывать огонь на себя или других подставлять под удар…
– На себя и на других. Поработай с людьми.
Считай, что это твой отряд. Что ты, как командир, получил задание.
– Считать я многое могу. Но вы же знаете, я по призванию не начальник. Да и личному составу этому, по-моему, начальники больше не нужны.
– По крайней мере у тебя больше шансов.
Другие кандидатуры сразу отпали.
– Ну что ж, спасибо за доверие.
…Глеб вспоминал недавний разговор, одновременно обводя взглядом пустой рынок и ближайшие окрестности. Вроде бы ничего подозрительного. Вон стоит на прежнем месте та самая машина, на которой увозили награбленное. В самом деле «шестерка» – бывший спецназовец неплохо натренировал слух…
В ФСБ задумали не лишенную изящества операцию. Запустить в Чечню список людей – лакомых кусков для кровной мести. Такой список обязательно попадет к влиятельным фигурам в руководстве боевиков. Охотники найдутся. Тем более после того, как подтвердится достоверность информации.
Пошлют сперва на разведку мелкую сошку.
Увидят, что подставы никакой нет. И тогда уже откроют серьезную охоту. Главное не спугнуть крупную дичь раньше времени. Сам Басаев – вечно живой, несмотря на все «достоверные» сообщения о гибели – вряд ли рискнет выбраться из логова.
Но Басаев уже растратил большую часть заряда, есть сведения, что он в глубокой депрессии. Гораздо опаснее другие – молодые, безбашенные, готовые на любую, самую рискованную авантюру. Специфика Кавказской войны такова, что именно авантюр стоит опасаться больше всего.
Одним из таких жестоких отморозков был Хаттаб, но его благополучно отправили на тот свет.
Ризван был фигурой более мелкой, но и его труп тоже, по пословице, имел приятный запах, даже на большом расстоянии.
Среди молодых, хитрых и безжалостных командиров в последнее время выдвинулся некий эмир Халил – потомок горцев, выехавших из России в Османскую империю еще в девятнадцатом веке после пленения Шамиля и покорения Кавказа. Прадед Халила удостоился чести служить в личной охране султана Абдул-Гамида II – она, как известно, целиком состояла из кавказских мусульман.
Получеченец-полутурок, получивший образование в Саудовской Аравии и Англии, Халил в последнее время вызывал у ФСБ большое беспокойство. Именно его люди совершали самые дерзкие нападения и диверсии, именно его отряд пополнялся самыми быстрыми темпами из-за ореола славы.
Агентура из числа боевиков доносила, что тридцатилетний Халил уже занимает почетное место в Верховной Шуре. В скором будущем он может затмить покойного Хаттаба и связка Масхадов-Басаев превратится в правящий триумвират. Блеск прошлых заслуг двух «заслуженных» главарей уже померк в глазах молодого пополнения. Они несут на своих плечах тяжесть недавних поражений. А вот имя эмира Халила пока связано только с удачами, иногда невероятными. На последнем заседании Шуры он предложил новые методы ведения войны на территории России.
В ФСБ решили заманить Халила в западню.
И фигуры изгоев как нельзя лучше подходили для роли приманки. Некоторых из этих людей знал любой чеченец. Например, замкомполка Тарасов, благодаря российским каналам, был известен каждому как убийца двух детей. Тот, кто заполучит его или хотя бы убьет, станет культовой фигурой. Да и остальные в компании – один другому под стать.
– Будете отбиваться своими силами, – предупредил Сиверова генерал Потапчук. – Прикрыть вас означает загубить операцию. Нам надо выманить главных охотников.
– То есть эти восемь человек – расходный материал? – уточнил Глеб.
– Формально говоря, они в большинстве своем преступники. Их вполне могли осудить на приличные сроки.
– Преступники?
Глеб уже успел ознакомиться с материалами личных дел.
– Летчики тоже? – уточнил он. – Действительно, какое они имели право гасить ракетами по мирным домам? В приказе стояло нанести удар по базе боевиков в Ведено.
– Не в том дело.
– Им, конечно же, дали с собой подробную фотосъемку, где крестиком были отмечены нужные строения. Или просто велели пальнуть?
Он, конечно, не напирал, не повышал голоса, не позволял себе забыть о субординации. Произносил слова негромко, глядя в пол.
– Это кухня ВВС, мы в нее не влезаем. Я ведь никого не назвал однозначно преступником. «Формально», «при наличии смягчающих обстоятельств».
– А у этого парня-ингуша какие могут быть смягчающие обстоятельства? – мрачно пожал плечами Сиверов. – Взял и убил человека. Кто ему позволил?.. Может, напрасно вы дали мне прочесть, как оно было на самом деле?
– Я понимаю твои чувства, – стоя сзади, генерал похлопал сидящего собеседника по плечу.
Вернувшись к своему креслу, взял сигарету, угостил Глеба из початой пачки.
– Там у каждого своя история, свой особенный случай. У кого-то почти преступление, у кого-то ошибка. Кого-то использовали, кому-то не повезло.
Мы с тобой им не судьи, и мне не просто отдавать приказ. Но война на то и война – ради дела приходится идти на жертвы. Посылая людей в атаку, командир прекрасно знает, что не все вернутся из боя. Жертвуют одним, чтобы спасти сотню, жертвуют десятком, чтобы уцелела тысяча.