— Вызов можно было предугадать.

— Возможно, — согласился комиссар. — Нам нужно будет поговорить с мистером Эндерсом.

В ресторан въехала инвалидная коляска сэра Энтони. За его спиной стоял Стивен.

— Доброе утро, господа! — громко сказал сэр Энтони.

— Мне кажется, что его жизнь держится только на мысли о мести, — пробормотал комиссар, закуривая остывшую трубку. В другом конце зала достал свою трубку мистер Доул.

И в этот момент из холла донесся страшный крик.

— Убили! — кричала горничная, обращаясь к менеджеру. — Его убили!

Хашаб, любезничавший с миссис Бердсли, вздрогнул и непроизвольно дернул рукой, опрокинув чашку, стоявшую на столе. Хеккет вскочил со своего места.

Важевский — следом за ним. Он растерянно смотрел на остальных экспертов.

Медленно поднялся Квернер.

— Не успели, — горько сказал он. Очевидно, все эксперты думали об одном и том же.

— Кого убили? — раздался резкий голос сэра Энтони. — Что происходит?

В зал ресторана ворвался менеджер. У него был испуганный взгляд, растерянное лицо.

— Убили, — почему-то прошептал он, обращаясь к сэру Энтони, — его убили.

— В чем дело? — раздался гневный голос Стивена Чапмена. — Вы можете объяснить, что происходит?

— Убили вашего врача, мистера Алана Эндерса, — сказал испуганный менеджер. — Может быть, мне вызвать полицию, мистер Чапмен?

— Почему вы решили, что его убили? — спросил сэр Энтони. — Может быть, это несчастный случай? А полицию вызывать не нужно. У нас есть комиссар Дезире Брюлей. И столько экспертов, — сказал он, с неожиданной ненавистью глядя на всех остальных.

Они поспешили в холл. Две кабины лифта не вместили всех желающих. На пятом этаже все направились к комнате врача. В пятьсот седьмом номере двери были открыты настежь. Несчастный лежал на кровати, неловко вывернув правую руку. Его поза не вызывала никаких сомнений. Он был мертв.

Хеккет подошел к нему, повернул на спину. Хашаб помог ему.

— В чем дело? — раздалось за спиной экспертов. Это был поднявшийся позже других сэр Энтони. Все расступились, и он въехал на своей коляске в комнату, посмотрел на убитого.

Дронго, повернувшись, увидел, что в дальнем конце коридора стоит мистер Доул. Он курил трубку, мрачно глядя перед собой.

— Итак, господа, — сказал в звенящей тишине сэр Энтони, улыбаясь половиной лица, словно у него случился удар, — вы видите, к чему привело ваше самомнение. Наше самомнение, — поправился он. — Мы считали, что у нас есть в запасе одна ночь. Оказалось, что убийца гораздо умнее, чем мы предполагали.

Все молчали. Симура почему-то поклонился убитому. Важевский потрогал свои усы и покачал головой.

— Его отравили, — сказал он, показывая на мертвого. На полу лежал упавший и не разбившийся стакан. Хашаб наклонился и понюхал стакан, не прикасаясь к нему.

— Вас восемь человек, господа, — прохрипел сэр Энтони. — Надеюсь, вы понимаете, что никто посторонний не мог здесь появиться. И я хочу знать, кто и почему это сделал.

Сэр Энтони медленно выехал в коридор.

— Мы должны позвонить в полицию, — напомнил Стивен.

— Да, — согласился отец. — Позвони в полицию. Дронго увидел лица остальных экспертов и понял, что они не уедут отсюда, пока не найдут убийцу.

Глава 5

Полицейские уехали только вечером. Они добросовестно допросили каждого, взяли у всех показания. Полицейских было не много, около шести человек, из которых двое допрашивали всех свидетелей по очереди. Но никто ничего не мог рассказать. Все знали, что мистер Эндерс приехал позже всех. Многие видели, как именно он подъехал к дому. Сидевший за рулем сотрудник охраны, который привез его с железнодорожного вокзала, ничего не мог рассказать. Эндерс сел в его автомобиль и всю дорогу ни о чем не спрашивал. Только уточнил, когда садился, кого именно ждет машина. И больше не задал ни одного вопроса.

Все знали, что Алан Эндерс ночевал на пятом этаже. Но никто из его соседей ничего не слышал. В соседнем номере спал несчастный Арчибальд, которого допрашивали дольше всех. Но он ничего не мог сказать. К тому же он уверял, что не слышал даже, как приехал мистер Эндерс.

Тщательный обыск комнаты, где проживал мистер Эндерс, ничего не дал.

Стакан с остатками жидкости был отправлен на экспертизу. Сотрудники полиции внимательно осмотрели тело погибшего. Прибывший эксперт не нашел на теле врача никаких следов насильственных действий. Из этого следовало по меньшей мере два вывода. Либо Эндерс сам выпил стакан с жидкостью, которая его убила, либо кто-то незаметно положил в его стакан яд, чтобы убрать врача. Убийца не обязательно мог оказаться на этаже именно в момент смерти. Ему достаточно было положить яд в стакан, стоявший на тумбочке рядом с кроватью несчастного. Однако фактов, подтверждавших убийство Эндерса, не было. И полицейские уехали из отеля в восьмом часу вечера, забрав с собой тело врача для вскрытия в своей лаборатории.

Дронго допрашивал молодой чиновник, очевидно, тяготившийся своей должностью. Он хмурился и все время с шумом вдыхал воздух — видимо, у него был заложен нос. Полицейский выглядел лет на тридцать пять, у него были темные курчавые волосы и веснушки на приплюснутом носу. Он задал около двадцати элементарных вопросов и отпустил Дронго, ничего не уточняя. Разочарованный Дронго вышел из кабинета менеджера, где проходил допрос, и увидел в коридоре мистера Доула.

— Я думал, что английские полицейские более изобретательны, — пожаловался Дронго.

— Что вы хотите? — усмехнулся Доул. — Это ведь обычные сельские полицейские. Где они найдут толковых людей в субботу? Вызывать из Лондона из-за смерти врача, которая вполне может оказаться несчастным случаем? Вы имеете дело с местными специалистами. Сюда прибыли только два человека из Лондона, один из которых более или менее толковый инспектор, а второй вообще не знает, что такое сыскное дело.

— Вы меня успокоили, — буркнул Дронго.

Доул улыбнулся. У него были тонкие губы, которые изредка кривились в усмешке. Несмотря на солидный возраст, он выглядел еще достаточно хорошо.

Высокого роста, подтянутый, худощавый, с невероятно умными и живыми глазами.

Дронго делил всех людей на две категории: с умными глазами и пустыми глазами.

Он твердо знал, что можно подделать все, кроме умных глаз. С его точки зрения, мистер Доул относился не просто к первой группе, он был в ней вне конкуренции.

У Доула были не просто умные глаза. У знающих и начитанных людей часто бывает подобный взгляд. У него же были глаза все понимающего человека, а это высшая степень мудрости.