Пальцы Гарсии заплясали на панели управления, поворачивая верньеры и программируя торпеды. Он нажал на тумблер исполнения, потом перешел к пульту управления двигателями. «Рэм» стал набирать скорость, устремляясь в глубину. Палуба выровнялась.
Спарроу с Боннетом следили за показаниями локаторов.
– Входим в дрейф, – приказал Спарроу.
Боннет отключил двигатели. Теперь подлодка бесшумно падала вниз.
– Надо бы прибавить скорости, – сказал Спарроу.
Двигатели опять начали свое медленное вращение.
Гарсия прошептал:
– Они идут не вслепую, они ничего не слышат.
Спарроу сделал жест, чтобы тот замолчал, потом глянул на большой указатель прибора статического давления: 2790 фунтов на квадратный дюйм… 2800… 2825…
Стрелка указателя продолжала медленно вращаться: 2900… 2925…
Над циферблатом висела бронзовая табличка со всеми данными «Рэма», в том числе и значения некоторых пределов. Алой краской кто-то выделил предел давления: 3010 фунтов на квадратный дюйм.
А стрелка прибора все двигалась: 2975… 3000…
Лицо Гарсии покрылось испариной. Боннет нервно дергал себя за мочку уха. Спарроу же стоял неподвижно: он прекрасно чувствовал состояние судна.
– Очень медленно поднимай, – прошептал он и смочил губы кончиком языка.
Осознание величины наружного давления было для него как физическая сила, распирающая его череп изнутри. Всеми силами он старался не выдать своих чувств.
Стрелка остановилась на 3008, очень медленно вернулась на 3004 и осталась на месте.
Боннет прошептал:
– Они как раз над нами…
Стрелка резко метнулась, и они почувствовали удар взрыва, срезонировавший в корпусе. Взгляд Спарроу был прикован к циферблату прибора статического давления: стрелка колебалась от 3004 до 3028.
Гарсия прошептал:
– Я слыхал, «Барракуда», прежде чем взорваться, выдержала 3090.
– У нее больший запас прочности… – ответил ему Боннет.
Спарроу же сказал:
– Может, Господь и возьмет их души к себе и подарит им милосердие. Пусть даже они и не с нами. Господь простит нам, ибо мы делаем сие не в гневе, но в потребности.
Гарсия перебирал свои четки.
Внезапно у Спарроу возникла мысль. Он глянул на первого офицера.
– Лес, вот что ты делаешь, когда нам становится жарко?
– Чего? – Боннет бросил на него недоуменный взгляд, потом вернулся к приборам.
– Ладно, о чем ты думаешь?
Боннет не знал, что и ответить:
– Я думаю о себе, о том, что был четыре раза женат – четыре классные бабы. А что еще нужно?!
В помещение центрального поста вошел Рэмси, окинул взглядом собравшихся и прошептал:
– Меня разбудила тишина. Мы за кем-то охотимся?
– И наоборот, – ответил Гарсия. – Иди сюда, поможешь мне на пульте.
– Вас не вызывали, – заметил Спарроу.
Рэмси не знал, что ему теперь делать.
– Оставайтесь с Лесом, – сказал Спарроу. – А я встану с Джо.
Он отошел от приборной панели.
Рэмси стал на освободившееся место.
Спарроу прошел к Гарсии и стал рядом с ним.
Боннет покосился на Рэмси.
– Я подскажу тебе кое-что, Малыш, – сказал он. – Это настолько походит на игру в пятнашки с пантерой, что я уже и втянулся.
Спарроу сказал:
– Нам нельзя идти по следу нашей рыбки. Они как раз поворачивали перед тем, как мы их обнаружили.
– Вторая лодка могла засечь отраженное эхо взрыва, – сказал Боннет. – Сейчас она дрейфует. Они уж выпустили антиторпедный заслон и могли бы…
Три взрыва потрясли их лодку с нарастающей скоростью.
– Это может быть и наша рыбка, – сказал Спарроу. – Не слышно, чтобы она попала в «восточных»?
– Никаких сигналов, – ответил Боннет.
– Тогда с помощью отраженных волн они вычислили нашу позицию, – сказал капитан. – Выпускай приманку и выставляй антиторпедный заслон. – Он хлопнул Гарсию по спине. – Маневр уклонения. Полная скорость!
Рэмси, стоящий рядом с Боннетом, ударил ребром ладони по ряду выключателей. Туча маленьких самонаводящихся торпед, начиненных взрывчаткой, окутала «Рэм».
Боннет нажал на кнопку, выпуская торпеду-имитатор с оборудованием, которое должно было обмануть детекторные системы противника.
– Ну почему я не выбрал для себя легкую и безопасную работу на заводе взрывчатки? – простонал Гарсия.
– А мне рыгать хочется от тех парней, что желают жить вечно, – заявил Боннет. – Здесь ты сидишь в классной такой, уютной помойной трубе с…
– Наверх! – прорычал Спарроу. – Если уж мы входим в тесный контакт, мне нужен больший запас по давлению.
Гарсия выполнил приказ. Палуба задралась вверх.
Рэмси спросил:
– Что мы собираемся?..
– Мы уходим от нашей приманки, – объяснил ему Боннет.
– Выпусти еще одну вперед по курсу, – приказал Спарроу. Он опять хлопнул Гарсию по плечу. – Право руля и входи в дрейф.
Гарсия повернул штурвал вправо, выпрямил и отключил двигатели. «Рэм» начал медленно отклоняться от прежнего курса. Вновь палуба накренилась на правый борт.
– Мы нарушили балансировку, – констатировал Спарроу.
Боннет нагнулся к Рэмси и прошептал ему на ухо:
– Этот мужик – гений! Мы скользим по самому краю района действия нашей первой приманки. А та, которую мы выслали только что, оставит след, по которому пойдет вторая лодка и… – Он замолк на полуслове, его глаза были прикованы к датчикам системы обнаружения. – Капитан! – взвизгнул он; его голос ломался от ужаса. – Они прямо над нами – прут на всю катушку прямо вверх. Самое большее – в сотне футов!
Спарроу отпихнул Гарсию и подстегнул «Рэм», заставив лодку мчаться на полной скорости, заворачивая ее вслед за вражескими кораблями. Он крикнул Боннету:
– Держись за их хвост! Только осторожнее, дружок… осторожно!
Гарсия прошептал:
– Слыхал я, что такое случилось со старым «Планжером», но не думал, что увижу сам.
Рэмси объяснил ему:
– Для них – мы в зоне молчания. Он не может услыхать нас из-за турбулентности, создаваемой собственным всплытием.
Голос Боннета звучал спокойно и уравновешенно:
– Два градуса влево.