– Этого я не говорил. – Рэмси поглядел на свои руки. Те не тряслись. – Если может кто-то другой, то могу и я, но…
– Здесь надо молодые руки, – сказал Спарроу. – Лес и я уже стары для этого.
– А как же, дедуля, – отозвался Боннет.
– Я серьезно, – сказал Спарроу. – Наконечник балластосборного шланга выступает где-то на фут. «Con-5» делает более 15 узлов, так что шланг натянет хорошо. Это значит…
– Это значит, что лучше бы я был в порядке, – ответил Рэмси.
– Такое в первый раз, – сказал Боннет.
Рэмси вздрогнул.
– Ладно, в Бока Рэтон говорили, что с «Con-5» я управляюсь нормально.
– Бока Рэтон? – спросил Спарроу. – Что это за Бока Рэтон?
Тут до Рэмси дошло, что он сделал следующую ошибку. Бока Рэтон была торпедной школой… для специалистов Службы Безопасности.
– Это, случаем, не тренировочный центр Безопасности? – спросил Боннет.
– Из-за болезни я не смог заниматься со своим курсом, вот меня и послали туда, – объяснил Рэмси, молясь про себя, чтобы ему поверили.
– Мы будем над Ольгой через двадцать минут, – сообщил Боннет.
– Я пойду глянуть, как там Джо, – сказал Спарроу и вышел.
– Гарсия собирается стать единоличным владельцем лазарета, – съехидничал Рэмси.
– Надеюсь, что с ним все в порядке, – ответил Боннет. – Не думаю, чтобы капитан специально посылал его на ремонт «слизняка». Только я не смог бы это сделать.
– И я не смог бы, – сказал Рэмси. – Но, догадываюсь, у капитана был свой резон. – Он нахмурился. – Хотелось бы знать, чем он руководствовался сейчас, вручая мне эту заковыристую работку.
– А ты уже игрался с «Con-5»? – спросил Боннет.
Рэмси неожиданно улыбнулся.
– А как же. Мой инструктор считал себя отчаянным парнем. Мы брали две торпеды: он управлял одной, я – другой. Устраивали в бухте игру в пятнашки. Кто запятнает первым, тот победил. Знаешь, я брал…
– Прекрасно, прекрасно, – перебил его Боннет. – Я хочу дойти до сути. Мне не надо большой «ба-бах!». Это игры для молодых, скажем, школьные игры. Так вот, мы уже давно кончили школу. А ты нет.
– О!
Боннет довольно засмеялся.
– Обычно я тоже неплохо играл в эти игрушки. Знаешь что, когда вернемся, сходим в торпедную школу, и я вызову тебя на подводный турнир. Весело?
Рэмси быстро пришел в себя.
– Значит, капитан никогда не ошибается, так?
– В людях никогда, – ответил Боннет. – То же самое касается и машин. – Он прервался, чтобы поправить угол наклона горизонтальных рулей. – А когда мы вернемся домой, его вызовут на ковер и намылят шею за то, что напрасно потерял много «рыбок». Опять же, запчастей.
Рэмси размышлял: «Уже психолог-первокурсник знает, что лидер группы – это объединяющая сила… логос. Теперь понятно, почему у этого экипажа самые высокие показатели. Спарроу – это…»
– Так вот, когда я подумаю про это, у меня прямо кровь вскипает, – сказал Боннет.
– Что заставляет твою кровь вскипать? – спросил вернувшийся Спарроу.
– Все эти высокопоставленные придурки на базе.
– А для чего они еще существуют? Сколько там до этой горы?
– Пять минут.
– О'кей. Джонни, посмотрим, насколько ты хорош в играх с «Con-5», – Спарроу указал на торпедный пульт.
– Как там Джо? – спросил Боннет.
– Я только что до краев напичкал его декарбонизирующими уколами. Если радиация осядет в костях, как инженера его можно списывать.
Рэмси неторопливо изучал торпедный пульт.
– Мы еще вовремя его вытащили, – сказал Боннет. – Ничего, через несколько дней будет как новенький. Без кальция, без карбонатов, без…
– Только сейчас же закажи ему резиновые кости, – перебил его Рэмси. – А сейчас помолчи.
– Маэстро готовится к выступлению, – понимающе сказал Боннет.
Рэмси глядел на батарею красных тумблеров, смотровых экранов, спусковых устройств. Перед ним была небольшая голубая палочка, которая в его руках будет представлять «Con-5». Он выбрал одну модельку, подключил управление и сказал:
– Я готов. Глубина?
– Двадцать две сотни футов до дна, – ответил Боннет. – Можешь начинать сразу же. – Гора прямо под нами. – Он приглушил двигатели настолько, что «Рэм» еле двигался.
– Еще один запасной шланг у нас есть, – сказал Спарроу.
– Я могу сделать тренировочную попытку, чтобы взять пробу ила на радиационную проверку? – спросил Рэмси.
– Нет. Все надо сделать быстро. «Восточные» могут услышать наши управляющие импульсы. Если дно «горячее», что ж, у нас будет «горячая» нефть, ее можно будет использовать на смазку в атомном производстве.
– Так что, сейчас?
– Запускай, – скомандовал Спарроу. – Лес, подсвети шланговый барабан.
– Уже готово, – ответил Боннет.
Рэмси переключил телеэкран на носовые камеры своей торпеды, включил источник излучения широкого спектра, расположенный рядом. Сейчас на экране была часть корпуса «Рэма», видимая в инфракрасных лучах. Полыхали боковые прожектора, освещавшие барабан со шлангом. В другой части экрана показывалось относительное положение подлодки и тоненькой «Con-5».
– Добавьте, пожалуйста, скорости, – сказал Рэмси. – Мы будем идти ровнее.
Боннет продвинул рычаг управления скоростью на одно деление, и «Рэм» двинулся быстрее.
Рэмси подвел смертельно опасную торпеду поближе к корпусу. Он не мог видеть ее остроконечных стабилизаторов, но знал, где те находятся – спереди, возле игольчатого носа.
– Помигай боковыми прожекторами, – попросил он Боннета.
Тот нажал на тумблер: включено, выключено, включено, выключено.
Сияние на экране у Рэмси стало тоже мерцать в ритме выключения.
– Хотелось знать точно, что это те самые прожектора, – объяснил Рэмси. Он провел торпеду над самыми фонарями. Сейчас наконечник шланга был спереди и торчал под углом в 45 o от плоскости барабана.
– Отлично, – сказал Рэмси. – Поехали. – Он отвел торпеду назад на десять футов и дал на ее двигатели полную мощность. Та рванулась вперед, налетела на конец шланга, как бы поколебалась, но потом помчалась дальше.
– Захват получился, – сообщил Боннет.
– Что еще? – спросил Рэмси. Он чуть-чуть снизил скорость торпеды и поглядел на данные прибора, показывающего скорость барабана шланга. Внезапно та снизилась до нуля.
– Ты упустил наконечник, – сказал Спарроу.