– Со мной ухе все в порядке, – сказал Рэмси. Он и сам удивился правдивости слов. Сила в нем так и била ключом. – Я потерпел полное поражение, отступление по всему фронту. Но теперь знаю почему.
Спарроу сделал шаг к его лежанке, положил руку ему на лоб.
– Тебе надо попытаться расслабиться.
Рэмси подавил нарождающийся смех.
– Капитан, Джо уже говорил мне, но я тогда не поверил.
Голос Спарроу был немногим громче шепота:
– О чем тебе говорил Джо?
– Что вы продумали все возможные ситуации и держите все под контролем.
– Он кивнул. – А этот подводный канал – и вправду родовой. Проходя через него, рождаешься как бы заново. Подлодка – это своеобразная матка, способная изрыгнуть нас во внешний мир.
Спарроу заметил:
– Было бы лучше, если бы ты еще помолчал.
– Нет, я хочу сказать. И мы рождаемся уже совершенно в другой реальности. Здесь, внизу, существуют свои виды психических расстройств, там, наверху – совсем другие. Но только поглядите на старину «Рэм». Это замкнутый мир со своей собственной экологией. Сырой воздух, вечная угроза снаружи, постоянный ритм движения…
– Это будто сердцебиение, – спокойно заметил Спарроу.
Рэмси улыбнулся.
– Мы плаваем в околоплодовых водах.
– То есть как?
– Морская вода. По химическому составу она практически идентична водам, окружающим зародыш. Это вспомнилось как-то подсознательно. И вот отсюда мы направляемся, стремимся к своему появлению на свет.
– Ты сделал даже более подробное сравнение, чем было у меня, – сказал Спарроу. – А что же есть наша пуповина?
– Наш жизненный опыт, наши переживания. То, что привязывает нас к лодке, делая составной ее частью. Вы находитесь с нею в идеальном симбиозе. Теперь и мы стали детьми одних родителей, братьями, со всеми их эмоциональными связями и даже соперничеством…
– Первый контрольный пункт, – спокойно доложил Боннет. – Теперь уже идем прямо на мол Чарлстонской базы. Капитан, хотите заняться этим?
– Нет, займись этим сам. Лес. Ты все сделаешь как следует.
Боннет подобрался. Проверил показания датчиков расстояния. Его руки сейчас как бы обрели новые способности. Внезапно Рэмси понял, что в этом походе Боннету прибавилось лет, что он уже готов тоже обрезать свою собственную связь. Эта мысль заставила его почувствовать глубокую нежность к Лесу Боннету, он с грустью подумал, что им придется расстаться.
«И вправду, будто братья», – подумал он.
Спарроу поглядел на Рэмси.
– Почему бы тебе не перевестись из ПсиБю на подводные буксировщики? – спросил он.
– Правильно, – подтвердил Боннет. – Нам нужны хорошие мужики.
Печаль стеснила грудь Рэмси.
– Это самая лучшая похвала, которой я мог ожидать, – сказал он. – Но не могу. Меня прислали сюда, чтобы решить такую проблему: почему подводники сходят с катушек? Вы дали мне ответ. Теперь следует приложить руки, чтобы применить эти знания. Доктор Оберхаузен из ПсиБю пообещал дать мне целый отдел, занимающийся проблемами подводников.
– Великолепно, Джонни. Долгая, серьезная работа, – сказал капитан.
– Было бы неприятно терять тебя, – сказал Боннет. – Станешь ты разговаривать с такими как мы, если будешь шишкой?
– Не беспокойся, – ответил ему Рэмси.
– Так каково же это решение? – спросил Спарроу.
– Нервные срывы – это результат отказа рождаться. Человек подсознательно стремится в мир, где был до своего рождения. Как ребенок воспринимал бы рождение, если бы знал, что на другой стороне его будут ждать боль, страх и постоянные угрозы?
– Все опасности и угрозы находятся здесь, внизу, – сказал Спарроу.
– Зато наш маленький мирок под водой обманывает все подсознательное.
– Это понял даже я… мне так кажется, – высказался Боннет, с легким оттенком сарказма. Положив одну руку на штурвал, он отступил, чтобы проконтролировать на пульте ход баржи.
– И нам следует сделать весь этот цикл перерождений желанным, – продолжил Рэмси. – Я буду рекомендовать совершенно неожиданные вещи: лучшие дома и квартиры для подводников, намного большую оплату за каждую операцию, за каждый рейс.
– Это по мне! – сказал Боннет.
– Все это должно привести к каким-то изменениям, – продолжал Рэмси.
– Джонни, пообещай мне кое-что, – перебил его Спарроу.
– Говорите.
Спарроу отвел взгляд, сглотнул.
– Похоже, что ты собираешься стать важной шишкой и… – Он помялся. – Ты можешь как-то устроить, чтобы затушевать всю историю, связанную с Джо? Это ради его жены.
– Все, что смогу. Обещаю. – Он тяжело вздохнул. – А кто возьмет на себя неприятную обязанность сказать ей?
– Я скажу, – ответил Спарроу. – Постараюсь сказать по возможности мягче.
Внезапная судорога сковала Рэмси. «Сообщите помягче». Он прокашлялся.
– Шкип, мне кое-что вспомнилось. Я слыхал, как Лес говорил нечто о сообщении мне неприятной новости. Какой?
Спарроу смочил губы языком, оглянулся по сторонам, посмотрел на Боннета, занятого своими рычагами управления.
– Сообщить помягче о чем? – повторил Рэмси.
– О том, что Джо умер.
– Но…
– Каждый раз, когда мы пытались вывести тебя из шока, ты…
– Каждый раз?
– Мы пробовали раз пять. И все время ты звал Джо вернуться. Нам казалось, что это бред, но…
Он замолчал.
– Подсознательно ощущается различным образом, – сказал Рэмси. Он чувствовал внутри себя пустоту, вдруг вспомнился кошмар. Голос Гарсии: «Боюсь, что не смогу поблагодарить тебя лично».
За что?
– У нас было много общего, – сказал Рэмси. – Джо понимал меня. Он просматривал насквозь все мои действия… скажем так. Догадываюсь, что это меня обижало. Джо играл в мои игры лучше, чем я сам.
– Он восхищался тобой, – сказал Спарроу.
Глаза Рэмси блеснули и погасли.
– Уже перед самым концом он пришел в себя, – сказал капитан. – Беспокоился о тебе. Говорил, что поступил с тобой нечестно, возбудив наши подозрения против тебя. Джо считал, что в тебе есть задатки незаурядного подводника.
Рэмси отвернулся.
– Так ты сделаешь все, что будет можно, для его жены?
Тот лишь кивнул. Говорить он не мог.
– Мы подходим к молу. Приближаемся к маркеру глубины номер два. – Голос Боннета звучал неестественно небрежно. Он указал на главный экран. Два прожектора, включенные их системой распознавания «свой-чужой», пробивали толщу зеленой воды.