Херити смог увидеть самые сокровенные мысли!
– Это полезно, – сказал Херити, – слушать голос человека, не видя его лица. – Он снова наклонился вперед, чтобы посмотреть на священника. – Я слушал вас, Майкл Фланнери. Вы говорили об этой кровавой резне и ни слова о том, что вы понимаете наконец, почему я плюю на вашу Церковь?
Отец Майкл не ответил.
Херити ухмыльнулся и опять переключился на созерцание дороги. Было слышно, как идущий позади мальчик отбрасывает ногами камни в кустарник. Они теперь поднялись на возвышенность над потоком и увидели длинный склон там, где дорога терялась в непроходимых зарослях вечнозеленых деревьев.
– Вы сами видите, отец, – сказал Херити, – что труднее всего быть покинутым Богом. Он отказался от меня, но я от него не отказывался. Они забрали у меня религию!
В глазах отца Майкла заблестели слезы. Он подумал: «Да, Джозеф Херити, я понимаю, о чем ты. Я знаю всю эту физиологию, ко горой меня обучили в семинарии. Ты скажешь, что Церковь заменяет мне секс. Это та любовь, которую я никогда не смог бы найти у женщины. О, я понимаю тебя. Это новая Церковь, которую, по твоему мнению, мы имеем, а не женщина для любого из нас».
Сам не зная почему, отец Майкл почувствовал, что слова Херити прибавили ему сил.
– Спасибо тебе, Джозеф, – сказал он.
– Спасибо мне? Что вы такое говорите? – голос Херити был полон оскорбленного достоинства.
– Я думал, что одинок, – сказал отец Майкл. – Но теперь вижу, что нет. За это я и благодарю тебя.
– Что за ерунда, – проворчал Херити.
Некоторое время он шел, сердито насупившись, но затем хитро усмехнулся.
– Вы просто растеряны, отец, – сказал он. – Мы никогда не будем вместе.
Джон увидел по лицу Херити, что тот забавляется. Но отец Майкл… растерян? Херити явно злорадствовал из-за чьей-либо растерянности. Может, ему нравилось и замешательство Ирландии? Нет… это противоречило Мотиву Херити. Чума разбередила неприкосновенное. Сознавая это, Джон понял с внезапной ясностью, что нашел ключ к Херити. Нашел то, что могло погубить человека.
«Нужно разрушить его веру в свой Мотив!»
Но это было именно то, что Херити попытался сделать с отцом Майклом. Как это могло быть слабостью Херити и… да, все-таки силой отца Майкла?
– Каковы твои политические убеждения, Джозеф? – спросил Джон.
– Мои убеждения? – Он усмехнулся. – Я либерал, да. Всегда им был.
– Он безбожный марксист, – вмешался отец Майкл.
– Это лучше, чем безбожный священник, – парировал Джозеф.
– Джон, ты знаешь что-нибудь о войне, которая длится вечно? – спросил отец Майкл.
– Закрой свою варежку, Майкл Фланнери, – проговорил Херити ровным и злым голосом.
– Никогда не слышал о ней, – ответил Джон священнику. Он почувствовал в Херити опасное спокойствие.
– Это «Провос», – сказал отец Майкл. Он посмотрел на Херити с мрачной усмешкой. – Препятствуйте любым соглашениям, убивайте тех, кто идет на компромисс. Терроризируйте миротворцев, бойкотируйте любые соглашения. Давайте людям только войну и насилие, смерть и террор, пока они не устанут от всего этого и не примут что угодно, даже безбожных марксистов.
– Вы вспомните, – буркнул Херити, – этот священник оплакивал заколотых помещиков на конном шоу в Дублине. Ненасытные капиталисты!
– Они были ненасытными, в самом деле, – ответил отец Майкл. – Я тебе это гарантирую. Именно жадность правит консерваторами. Но либералами движет зависть. А эти марксисты… – он пренебрежительно махнул рукой в сторону Херити. – …Все, что они хотят, – это сесть в кресла вельмож и строить из себя лордов перед другими. Интеллектуальные аристократы!
Джон почувствовал новую силу в голосе отца Майкла. Этот человек явно имел глубокие мощные корни и теперь вернулся к ним. Его могли преследовать сомнения, но сила, которую он получил в борьбе с ними, продолжала накапливаться. Она росла день ото дня.
– Теперь я знаю, как молиться за тебя. И я буду молиться за тебя, Джозеф Херити, – сказал отец Майкл.
Джон переводил взгляд с одного на другого и чувствовал огромное напряжение, нарастающее между соперниками.
Злобная ухмылка исказила рот Херити, но глаза оставались прежними. Он похлопал по ружью, висящему на ремне через плечо.
– Вот моя душа, отец. Молись за нее.
– На нашу землю выпустили дьявола, Джозеф, – прошептал отец Майкл.
Херити сохранял спокойствие, но в глазах его появилось диковатое выражение.
– Разве это дьявол?
– Дьявол, – повторил отец Майкл.
Все с тем же хладнокровным выражением Херити произнес:
– Смилуйся, сохрани, защити тебя от гоблина, пока ты спишь, – на лице его опять прорезался волчий оскал. – Это слова Роберта Херрика, отец. Теперь ты видишь, в чем преимущества классического образования?
– В богобоязни тоже есть преимущества, – голос отца Майкла был спокойным и уверенным.
– Некоторых явлений мы боимся именно потому, что они реальны, отец, – сказал Херити. – Некоторые явления – это просто иллюзия. Например, твоя замечательная Церковь, ее добренькие слова и маскарадные обряды. Жалкое подобие свободной жизни.
– А ты свободный человек, Джозеф? – спросил отец Майкл.
Херити побледнел и отвел глаза. Потом заговорил, глядя куда-то в сторону.
– Я более свободен, чем любой из вас. – Он осмотрел окрестности и уставился на Джона. – Я более свободен, чем Джон Гарреч О'Доннел вместе с тем ужасным, что он скрывает внутри себя.
Джон плотно сжал губы. Он почувствовал, как они судорожно подергиваются. БУДЬ ПРОКЛЯТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК!
– Есть одни иллюзии и другие, – продолжил Херити. – Уверен, мы все знаем это.
Джон продолжал смотреть прямо перед собой. Он чувствовал напряженное внимание с обеих сторон. Была ли это иллюзия, в конце концов?
– Жалкое подобие жизни, – повторил Херити, и голос его зазвенел.
Джон посмотрел направо, ища поддержки у отца Майкла, но священник продолжал смотреть себе под ноги.
– Ты находишь свои иллюзии удобными, Джон? – спросил Херити. – Такими же, как иллюзии этого священника?
Джон почувствовал, как забеспокоился О'Нейл-Внутри. «Как я с этим справлюсь?» – спрашивал он. Было ли где-то место, где можно было это узнать? Он почувствовал, что постижение будет медленным… подобно, пожалуй, росту новой кожи. Неизменно постоянным, иногда требовательным, но никогда – назойливым. Оно присуще самому себе, и воспоминания были реальны.
Отец Майкл боролся со своим собственным дьяволом, разбуженным словами Херити. Хотя он знал, что эти слова были адресованы не ему, а бедной душе, идущей вместе с ними. Неужели в этом спокойном американце действительно спрятан безумец?