– Хватит, – огрызнулся Шруилл. Он презирал эти беседы с низшими классами такими способами, какими Калапина ловила на удочку простолюдинов. Он повернул свой трон, и теперь все трое Туеров находились лицом к открытому сегменту. Шруилл посмотрел на свои пальцы, вечно молодую кожу и удивился, почему он так сорвался. Ферментная разбалансированность? Эта мысль доставила ему беспокойство. Обычно во время таких бесед он хранил молчание – как защитник, потому что он имел склонность питать сентиментальность в отношении к этим жалким простым смертным, а после этого презирал себя за это.
Бумур шагнул вперед, встал рядом с Олгудом и сказал:
– Желают ли Туеры послушать сейчас сообщение о Дюранах?
Шруилл с трудом подавил гнев от того, что его прервали. Разве этот дурак не знает, что в таких беседах инициатива всегда должна быть у оптименов?
– Слова и образы вашего сообщения просмотрены, проанализированы и отложены, – прогремел Нурс, – Сейчас мы желаем не простого сообщения.
«Не простое сообщение? – спросил себя Олгуд, – Он думает, что мы скрыли что-то?»
– Маленький Макс, – сказала Калапина, – Вы исполнили нашу волю и допросили компьютерную сестру под наркозом?
«Вот оно что», – подумал Олгуд. Он глубоко вздохнул и сказал:
– Ее допросили, Калапина.
Иган встал рядом с Бумуром и сказал:
– Я хотел бы что-то сказать об этом, если… – Придержите язык, фармацевт, – сказал Нурс, – Мы разговариваем с Максом.
Иган наклонил голову и подумал: «Как опасно все это! И все из-за этой дуры сестры. Она даже не одна из нас. Нет, Киборг журнала регистрации знает ее. Не член ячейки или отряда. Случайная, стерри, и она ставит нас под такую угрозу!»
Олгуд увидел, что руки Игана трясутся и подумал: «Что движет этими хирургами? Не могут ведь они быть такими дураками».
– То, что сделала сестра, было не преднамеренно? – спросила Калапина.
– Да, Калапина, – сказал Олгуд.
– Ваши агенты не видели этого, но все же мы знаем, что это должно было быть, – сказала Калапина. Она сейчас изучала приборы контрольного центра, затем обратила внимание на Олгуда, – Теперь скажите, почему это было.
Олгуд вздохнул, – Для меня нет оправдания, Калапина. Агентам следует вынести порицание.
– А теперь скажите, почему сестра поступила так? – приказала Калапина.
Олгуд облизал губы языком и взглянул на Бумура и Игана. Они смотрели в пол. Он снова посмотрел на Калапину, на ее лицо, мерцающее в шаре, – Нам не удалось узнать ее мотивы, Калапина.
– Не удалось? – строго спросил Нурс.
– Она… а-а… прекратила существование во время допроса, Нурс, – сказал Олгуд. Когда троица Туеров застыла, сев прямо в своих тронах, он добавил:
– Ошибка при ее генном формировании, так объяснили мне фармацевты.
– Бесконечно жаль, – сказал Нурс, откидываясь. Иган взглянул вверх и пробормотал:
– Это не могло быть преднамеренным самоуничтожением, Нурс.
«Чертов болван!» – думал Олгуд.
Но сейчас Нурс пристально смотрел на Игана, – Вы присутствовали, Иган?
– Бумур и я отвечали за наркотики.
«Да, она умерла, – подумал Иган, – Но мы не убивали ее. Она умерла, а мы будем виноваты в этом. Откуда она могла узнать о способе остановки своего сердца? Только во власти Киборгов знать и обучать этому».
– Преднамеренное… самоуничтожение? – спросил Нурс. Даже если эту мысль рассматривать не в прямом плане, сама мысль содержит ужасающую подоплеку.
– Макс! – сказала Калапина, – А теперь скажите нам, применяли ли вы излишнюю… жестокость? – Она наклонилась вперед, удивляясь себе, почему хотела, чтобы он признал факт варварства.
– Она никак не страдала, Калапина, – сказал Олгуд. Калапина снова села прямо, разочарованная. Может ли быть так, что он лжет? Она посмотрела на показания приборов. Спокойствие. Он не солгал.
– Фармацевт, – сказал Нурс, – Выскажите ваши мнения.
– Мы тщательно исследовали ее, – сказал Иган, – Наркотики не могли иметь к этому случаю никакого отношения. Не было никакого способа.
– Некоторые из нас думают, что это генетическая ошибка, – сказал Бумур.
– Но некоторые не согласны, – сказал Иган. Он взглянул на Олгуда, чувствуя его несогласие. Хотя это должно было быть сделано. Оптимены должны быть так устроены, чтобы чувствовать обеспокоенность. Если их завлечь в действие эмоционально, они делают ошибки. Задуманное требует, чтобы они делали ошибки. Их надо выбить из равновесия – тонко, деликатно.
– Ваше мнение, Макс? – спросил Нурс. Он внимательно следил. Недавно они делали модели и похуже, дегенерация двойника.
– Мы уже взяли клеточное вещество, Нурс, – сказал Олгуд, – и выращиваем двойника. Если мы получим настоящую копию, мы проверим проблему генетической ошибки.
– Очень жаль, но у двойника не будет памяти оригинала, – сказал Нурс.
– Чрезвычайно жаль, – сказала Калапина. Она посмотрела на Шруилла, – Не так ли, Шруилл?
Шруилл взглянул на нее, не отвечая. Неужели она думает, что может поймать его на удочку, как простого смертного?
– У этой женщины был муж? – спросил Нурс.
– Да, Нурс, – сказал Олгуд.
– Плодоносный союз?
– Нет, Нурс, – сказал Олгуд, – Стерри.
– Дайте компенсацию супругу, – сказал Нурс, – Другую женщину, немного отдыха. Дайте ему понять, что она была верна нам.
Олгуд кивнул и сказал:
– Мы дадим ему женщину, Нурс, которая будет держать его под постоянным наблюдением.
Со стороны Калапины послышался смех, – Почему никто не упомянул этого Поттера, генного инженера? – спросила она.
– Я только собирался это сделать, Калапина, – сказал Олгуд.
– Кто-нибудь проверял эмбрион? – спросил Шруилл. неожиданно взглянув вверх.
– Нет, Шруилл, – сказал Олгуд.
– Почему?
– Если это согласованное действие, чтобы избежать генетического контроля, Шруилл, мы не хотим, чтобы члены организации знали, что мы их подозреваем, еще не время. Сначала мы должны узнать все об этих людях – Дюранах, их друзьях, Поттере… обо всех.
– Но ключ ко всему этому делу – эмбрион, – сказал Шруилл, – Что сделано в этом плане? Что это?
– Это приманка, Шруилл, – сказал Олгуд.
– Приманка?
– Да, Шруилл, чтобы узнать, кто еще задействован в этом деле.
– Но что было сделано в этом плане?
– Какое это может иметь значение, Шруилл, пока мы можем… до тех пор, пока мы полностью контролируем это.