— Дьявольщина! — выругался он. — Ладно, на чем мы остановились? Что вы узнали о моих людях?
— Ничего.
— Ничего? — возмутился Мерривейл, повернулся и в свете встречного автомобиля внимательно посмотрел на Гам-мела. Лицо фэбээровца сохраняло неподвижность.
— Я хотел бы получить разъяснение этого «ничего», если, конечно, этому вообще есть объяснение, — язвительно уточнил Мерривейл.
— В соответствии с полученными инструкциями, — сказал Гаммел, — мы дожидались вашего прибытия.
«Просто подчиняются приказам», — подумал Мерривейл. А что за этим? Только то, что козел отпущения в этой ситуации может быть лишь один. Да, это очевидно стояло за инструкциями, полученными Гаммелом. Никаких сомнений. Ни единого сомнения.
— Я нахожу это невероятным, — сказал Мерривейл, повернулся и посмотрел из окна в темноту, смутно проносящуюся мимо них. Дорога шла по равнине, слегка поднимаясь, и где-то вдали неясно под звездами вырисовывались очертания пологих холмов. Редко попадались навстречу другие машины, темный ландшафт нес отпечаток одиночества, усиливающего испытываемое Мерривейлом чувство покинутости.
— Давайте определимся, — сказал Гаммел, — я специально встретил вас один, чтобы поговорить откровенно.
Он посмотрел на Мерривейла.
— Так почему вы не говорите откровенно? — спросил тот.
«Он более агрессивен, чем того требует ситуация, — подумал Гаммел. — Значит ли это, что он обладает информацией, могущей ослабить позиции его Агентства? Непонятно…»
— Я делаю все, что в моих силах, в рамках полученных инструкций, — сказал Гаммел. — Я не пробыл и часа во Фле, когда меня предупредили о вашем прибытии. Я гнал машину со всей скоростью, чтобы успеть. Мне сообщили, что посадка в Лейквью вызвана тем, что здесь расположена ближайшая полоса с посадочными огнями. Это так, или дело в чем-то другом?
— Что вы имеете в виду?
— Думаю о нашей катастрофе в Систерс.
— Ах да, конечно. Это есть в отчете, полученном мною в Портленде. Рано делать выводы. Пожар уничтожил все следы. Могла быть и молния, и взрыв топлива. Сообщается, что пилот должен был лететь через Колумбия Джордж, но он решил выгадать время и полетел напрямик.
— Диверсия не исключается?
— Нет. Даже весьма вероятна, по моему мнению. Странное совпадение, не так ли?
— Мы исходим из этой предпосылки, — сказал Гаммел.
— Как вы распорядились одиннадцатью людьми и патрулем? — спросил Мерривейл.
— Я отправил три машины — по два человека в каждой. Одна из машин, принадлежащая Орегонской патрульной службе, отправлена с тремя офицерами на юг. Это займет немного времени. Во время этого путешествия они будут вне пределов радиосвязи.
— Но какие задачи поставлены?
— Мы создали коммуникационную базу в мотеле Фля. Машины предназначены для поддержания регулярной связи с этой базой. Машины располагаются между Фле и фермой, и они…
— Две машины между городом и фермой?
— Нет, три машины. ОНР-машина — четвертая. Мои три машины размещены специальным образом: одна на Форест Сервис, на востоке, и две на дороге, ведущей к ферме. Им дано указание не приближаться к ферме ближе, чем на две мили.
— Две мили?
— Да, и людям приказано не покидать машин.
— Но две мили…
— Когда мы уверены в том, что делаем, и знаем, кто нам противостоит, мы не боимся рисковать, — сказал Гаммел. — Но в этом деле одни неясности.
Он говорил ровным голосом, сдерживая раздражение. Придирчивость спутника выводила его из себя. Не понимает разве, что в ближайшие сутки Гаммелу, возможно, самому придется надеть ему наручники? Быть может, им придется арестовать Мерривейла для спасения шеи ФБР. Что эта скотина ждет от него?
— Но две…
— Сколько людей вы потеряли? — резко перебил его Гаммел, уже не скрывая раздражения. — Двенадцать? Четырнадцать? Мне сообщили, что в посланной вами команде было девять человек, и по меньшей мере еще одну команду вы потеряли раньше. Не принимайте нас за слабоумных.
— Четырнадцать, считая Перуджи, — сказал Мерривейл. — Вы отлично считаете.
В тускло-зеленом свете он отметил, как заходили желваки на скулах и посветлели костяшки пальцев, цепко державших руль.
— Итак, мы имеем одного мертвого, тринадцать пропавших и разбившийся самолет — итого двадцать. Вы можете спросить, почему я не послал своих людей вслед за вашими. Объективно сюда следовало прислать полк морских пехотинцев, который занялся бы именно этим; мы так не поступаем. Почему? Потому что, если дело лопнет, мы не хотим погибнуть под обломками. Я понятно объяснил? Откровенно?
— Шайка трусов, — пробурчал Мерривейл.
Гаммел резко вывернул руль и затормозил на обочине, Установив с хрустом ручной тормоз, выключил фары и мотор. Повернувшись лицом к Мерривейлу, он медленно, с расстановкой произнес:
— Послушайте, вы! Я понимаю, на каком горячем стуле вы сидите; по крайней мере, я понимаю, в какую историю вы влипли. Но мое Агентство участвует в деле не с его начала, хотя и должно было! Теперь, если там найдется коммунячий выводок, то мы с ним разделаемся и получим любую нужную помощь. Если же дело в защите промышленностью нового изобретения от стервятников, которых вы представляете, то игра будет сыграна по инымправилам.
— Что вы имеете в виду: промышленность, изобретение?
— Вы прекрасно понимаете! Мы не просиживаем свои задницы, получая информацию только от подобных вам людей.
«Если им все известно, то почему они нам помогают?» — подумал Мерривейл.
Словно услышав его вопрос, Гаммел сказал:
— Наша задача состоит в том, чтобы дерьмо не попало на лопасти. Грязь заляпает не только вас, но и правительство. Если вас просто подставили, то можете на меня рассчитывать. Но делить нам с вами нечего. Если дело готово развалиться и всю вину возложат на вас, то лучше вам со мной не портить отношения.
Внезапная остановка и резкость Гаммела застали Мерривейла врасплох, и секунду он только невнятно ругался, затем спросил:
— Послушайте, вы! Если…
— Так отыграются на вас?
— Конечно нет!
— Дерьмо собачье! — Гаммел покачал головой. — Думаете, у нас нет своих подозрений, почему столь короткой оказалась дорога в ад для вашего босса?
— Какая дорога?
— Выпрыгнул из окна! Так вас избрали на роль козла отпущения?
— Меня послали сюда, дав понять, что с вашей стороны я найду полное взаимопонимание, — слегка задыхаясь, проговорил Мерривейл. — Пока такого взаимопонимания я не нахожу и в малейшей степени.
Гаммел никак не мог успокоиться: