Из «Руководства по Улью»:
«Улей развивается, отыскивая невербальную базу существования человечества. Главная цель Улья — найти эту базу, потом создать новый язык, соответствующий нашим нуждам. Руководствуясь подсказкой из мира насекомых, мы сможем избавиться от ошибок прошлого».
Они не избавились от ошибок прошлого. Они, возможно, никогда от них не избавятся. Дорога впереди вырисовывалась длинная и трудная. Никто не может знать, сколько времени понадобится, чтобы ее пройти, и сколько заблуждений придется преодолеть. В самом начале, приблизительно лет триста назад, во времена устных преданий, они считали, что «не более ста лет». И как же быстро была обнаружена эта ошибка прошлого! Тогда появилась новая истина: Улью, возможно, придется терпеть тысячи лет до окончательной гибели цивилизации чужаков. Тысячи лет, пока одомашненная планета станет их владением.
Хельстром вспомнил о мысли, однажды уже мелькнувшей у него в голове: знакомые стены Улья могут сотни раз искрошиться и быть восстановленными, прежде чем Улей исполнит свое предназначение, а его работники станут контролировать поверхность планеты.
Что за фантазия! Эти стены, возможно, простоят лишь несколько часов и никогда уже не будут восстановлены.
Задача успокоить работников Улья, придать им уверенность, никогда не казалась ему такой трудной, как сейчас. Неохотно Хельстром показал Салдо, что тот может начинать, с отвращением отмечая уверенность молодого человека, что несколько слов лидера Улья разрешат все проблемы.
— Фэнси выкрала из запасника Улья бридинг-ампулы, — сказал Салдо. — Хотя нет официальной записи…
— Но почему она их взяла? — перебил его Хельстром.
— Чтобы бросить вызов тебе, Совету, Улью, — ответил Салдо. — Он, очевидно, полагал, что это глупый вопрос.
— Мы не должны торопиться с выводами, — заметил Хельстром.
— Но она опасна! Она может…
— Пусть продолжает, не вмешивайтесь в ее действия, — сказал Хельстром. — Возможно, на самом деле она выражает волю Улья.
— Пытаясь спариться с этим Перуджи?
— Почему нет? Мы много раз пользовались этим способом, чтобы получить свежую кровь из Внешнего мира. Перуджи выбран для нас диким миром. Он — живое доказательство успеха.
— Успеха какой ценой?
— Нам нужны сильные люди, мы нуждаемся в притоке новой крови, иначе начнется вырождение. Возможно, Фэнси лучше любого из нас знает, как бороться с этой угрозой.
— Я в это не верю! Я думаю, она использует болтовню о рое как предлог, чтобы выйти из Улья. Вы ведь знаете, как она любит пищу чужаков и их удобства.
— Это возможно, — согласился Хельстром. — Но с чего бы ей желать покинуть Улей? Я думаю, твое объяснение поверхностно.
Салдо, казалось, смутился, выслушав этот упрек. На секунду он замолчал.
— Нильс, я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я и сам до конца не понимаю, но поведение Фэнси не так просто, как тебе кажется.
Салдо вопросительно смотрел на Хельстрома, словно искал на его лице ключ к пониманию. Что может быть известно лидеру, чего не знали остальные? Хельстром — потомок колонистов самого первого, настоящего Улья. Может, он получил особые наставления из таинственного источника мудрости — о том, что делать в кризисных ситуациях?
Салдо отвлекся, взглянув влево: чашки с бульоном двигались по конвейеру, когда кто-нибудь брал самую крайнюю в ряду. Работники вокруг них питались, не обращая внимания на двух руководителей. Это было так естественно — не обращать особого внимания. Химические выделения указывали им, принадлежат ли новые посетители Улью. Попади сюда чужак без сопровождения, незваный посетитель, не сумевший надежно скрыть свои непривычные химические выделения, он тут же будет отправлен в чан безголосыми работниками, которые инстинктивно удалят опасную массу протеина. Сейчас поведение работников казалось совершенно нормальным, но Салдо в этот момент впервые ощутил то же чувство, что и Хельстром раньше: Улей ранен, и рана глубокая. В движениях можно было заметить скованность, в походке стала заметна воинственность.
— Какие-то неприятности? — с заинтересованностью спросил Салдо.
«Как же сообразителен этот молодой человек!» — с гордостью подумал Хельстром.
— Возможно, — ответил он. Хельстром повернулся и сделал знак Салдо следовать за собой. Они направились в коридор, свернули в ближайший боковой проход и пошли прямо. Быстро добрались до комнаты Хельстрома. Войдя в нее, Нильс указал Салдо на стул, сам же устроился на кровати. «Ах, как же я устал!» — подумал он.
Салдо послушно присел и осмотрелся вокруг. Он и раньше бывал в этой комнате, но при нынешних обстоятельствах жилье выглядело несколько необычным. Странность эта беспокоила Салдо, но он никак не мог определить, в чем именно она состоит. Наконец он осознал, что особенность заключается в приглушенном шуме, доносившемся из технического туннеля за задней стеной комнаты. И еще в воздухе ощущались слабые запахи тревоги. Возможно, именно поэтому Хельстром и отказался переехать в лучшую комнату. Здесь фокусировались все кризисные потоки.
— Да, возникли кое-какие осложнения, о которых никто пока ничего не знает, — сказал Хельстром, начав с ответа на вопрос, который задал ему Салдо на пункте питания. — Это наша проблема, Салдо. Вызывающие тревогу события непременно случатся, и мы должны быть готовы вовремя с ними справиться. Как говорят чужаки, мы должны готовить сани летом. Ты понимаешь?
— Нет, — покачал головой Салдо. — К чему мы должны готовиться?
— Если бы я мог предвидеть, то к грядущим опасностям не подошло бы определение «неизвестные», — ответил Хельстром печальным голосом. Скосив глаза, он сложил руки в замок и помассировал затылок, затем бросил быстрый взгляд в сторону Салдо. Этот молодой человек вдруг показался таким же хрупким, как и Улей. Разве может изобретательность Салдо предотвратить надвигающуюся катастрофу? Салдо всего тридцать четыре года. Образование, полученное в Улье, дало ему показную искушенность в житейских делах, ложную опытность, не имеющую ценности во Внешнем мире. Наивность Салдо была наивностью Улья. Он не знал, что такое подлинная свобода, которую можно ощутить лишь во Внешнем мире. Он не знал, каково это — быть по-настоящему диким. Только через книги и другие атрибуты системы образования Улья Салдо узнавал о безудержном, беспорядочном характере жизни дикого общества за стенами Улья. Имея больше времени, Салдо мог бы получить такой же жизненный опыт, что и Хельстром. Именно таких людей Улей и должен посылать в кипящий котел дикого человечества. Но многое из того, что он узнает во Внешнем мире, будет кошмарами возвращаться к нему по ночам. Как и любой специалист, отправляющийся во Внешний мир, он станет прятать эти кошмары в непроницаемой оболочке в глубинах своего подсознания.
«Точно так же и я сам окружил стенами самые худшие из своих воспоминаний, — подумал Хельстром. — Хотя какой смысл отрицать существование таких воспоминаний, стоя перед чаном? Они украдкой вылезают из неожиданных прорех в созданной защите».