Book.

Не перебивая, Екатерина дослушала ее до конца и неожиданно заявила:

— Тебе всегда больше всех было нужно. Как будто, кроме тебя, некому было на могиле этой цыганки кочетки сажать.

Клавдия приостановилась.

— Что ты, Катя? — Но здесь же внимание ее было отвлечено совсем другим. Заворачивая за угол к своему дому, она даже руками всплеснула, забыв, что на плече у нее бабайки. Они бы и посыпались у нее на землю, если бы Екатерина не успела подхватить их. — Ну, нет, — разгневанно сказала Клавдия, — на этот раз у нашего Тимоши этот номер не пройдет. Как будто на весь колхоз нет никакого другого члена правления, чтобы ко мне на дом по всякому пожарному случаю транспорт подавать. Не для того же я чуть свет выгреблась с острова, чтобы сразу же и садиться в этот «ижевец» и опять мчаться на какой-нибудь районный семинар или слет передовиков. — И, зацепив юбкой мотоцикл с коляской, который стоял у ее двора, Клавдия толкнула калитку ногой. — Пусть подождет, пока я Будулая дождусь и накормлю.

Екатерина, не отступающая от нее ни на шаг, дотронулась до ее локтя.

— Не шуми, Клава. Пока тебя не было, я тут все сама наготовила и распорядилась обо всем.

— А мне, Катя, теперь уже незачем скрываться…

— Не шуми! — настойчиво придерживая ее за локоть, перебила Екатерина. — Я еще не успела тебе сказать…

Из раскрытой двери дома навстречу им донесся разговор. Гортанный и ломкий женский голос спрашивал:. — А нам, дядя Егор, еще долго здесь этого вашего знакомого ожидать? Успею я на поезд домой? Ему отвечал немного охрипший мужской голос:

— Успеешь. Через Ростов за Волгу каждые три часа поезда ходят.

* * *

Несмотря на то, что во время последней встречи Будулая с Тимофеем Ильичом в правлении колхоза не было ни души, цыганское радио потом слово в слово передавало их разговор.

— Мне уже обо всем известно, — выходя из-за своего стола, Тимофей Ильич обеими руками потряс Будулаю руку. — Оказывается, докатывается до нас не только плохое эхо войны. Не каждому в наше время выпадает свою потерянную жену вместе со взрослой дочкой найти. Поздравляю. Признаться, сегодня я потому и задержался в правлении, что ждал тебя. Ждал, что ты вот-вот должен будешь приехать ко мне. И я не знаю, сколько бы еще ломал голову, где найти тебе замену, если бы она вдруг сама не назначила себя.

— Кто? — спросил Будулай.

— Тебе даже и присниться не могло. Полчаса назад прибежала ко мне вся в мыле как заезженная лошадь и потребовала, чтобы я назначил ее.

— Кто? — настойчиво повторил Будулай.

— Кому же еще в нашем колхозе такая дурь может в голову ударить? Я ей говорю, что совсем не женское это дело, а она в ответ спрашивает: «А это женское было на коровах землю пахать?» Я ей даже сказал, что лично сам за собой закрепляю этот остров, хватит мне с пенсионной книжкой колхоз в передовые выводить, но она так и отчеканила: «Нет, я его не отдам. Это мой остров», — «Как это, — спрашиваю, — твой?» — «Я только там за всю свою жизнь счастливая была». — Тимофей Ильич развел руками. — Вот и доказывай ей. Но если, Будулай, разобраться, то, может, и правда, ни один мужик в нашем колхозе не сумеет навести на этих браконьеров такой страх, как она. От нее они пощады не дождутся, как от некоторых других. Я не раз наблюдал, как она из двустволки отваживала от птичника коршунов. А ты разве не видел, Будулай? Отчеканила и тут же развернулась обратно бежать. Постой, куда же ты, Будулай?

* * *

Догнав Клавдию по нижней придонской дороге уже на полпути между станицей и хутором, Будулай соскочил с мотоцикла и долго вел его за руль рядом с ней, пока она, останавливаясь, сама не спросила у него:

— Зачем ты гоняешься за мной? Ты что же думаешь, я сейчас ухвачусь за тебя двумя руками и скажу, чтобы ты оставался со мной? А она там, слепая, пусть так и шуршит похоронкой по ночам. Слепая, а посмотри, какую без тебя подняла дочь. По одним ладошкам гадала женщинам, когда мужья вернутся с войны, и они верили ей… Не гоняйся больше за мной и уезжай, если не хочешь, чтобы люди, — на мгновение Клавдия запнулась и твердо договорила, глядя сухими блестящими глазами на Будулая, — подумали о тебе хуже, чем они думали о тебе.

Будулай снял свою летнюю соломенную шляпу с застрявшими в ней иголками сосен, через которые ему приходилось продираться во время обходов острова, и поклонился ей.

— Я знал, что ты это скажешь мне.

— Спасибо, — чуть побледнев, насмешливо ответила она, и он вдруг узнал в ней ту прежнюю Клавдию, которую некогда догнал на этой же береговой дороге на велосипеде между станицей и хутором. Целая вечность прошла с тех пор.

— А как же Ваня? — глухо спросил Будулай.

— Хорошо, что он так и не узнал ничего, — почти шепотом ответила Клавдия.

— Но довезти тебя до дома ты позволишь мне?

— Нет, — непреклонно сказала она и вдруг потянулась рукой, снимая у него с плеча ружье. — А вот его мне придется у тебя взять. Как же нам с Дозором без него остров охранять? — Будулай сделал движение, чтобы придержать ее руку в своей, но она, отступив от него, вскинула ружье: — Не подходи! — И опять упавшим до шепота голосом добавила: — Скорей уезжай, Будулай, Чтобы, когда я вернусь домой, уже не было тебя.