Уже перед самой стройкой Автономов, как по будильнику, открыл глаза и чуть охрипшим голосом приказал водителю:

– Довезешь Валентину Ивановну домой и езжай в гараж. А мы с Грековым немного пешком разомнемся. – И, после того как «эмка», удаляясь по дороге, уже оказалась в облаке ржавой пыли, он повернул к Грекову лицо. – У нас все и всегда с тобой должно быть открыто. Ты за это время выиграл еще одно сражение. Если тебя и в самом деле попутал в этой проклятой станице какой-то бес, пади перед ней на колени и проси амнистии.

Он неподдельно удивился, когда при этом Греков, рассеянно слушая его, вдруг заявил:

– Придется у Гамзина до утра катер взять.

Автономов даже приостановился, с недоумением взглядывая на него.

– Зачем?

– К этой сторожке теперь ни на каком другом транспорте не подъехать, – явно продолжая думать о чем-то своем, ответил Греков.

Автономов со все большим изумлением всматривался в его лицо.

– К какой сторожке? Тебе, Греков, после такого бюро определенно нужно дома выпить стакан водки и завалиться спать.

Только после этого Автономов увидел, как из глаз Грекова выклубилась темная синева и он невесело усмехнулся.

– Нет, Юрий Александрович, пока я этого приваловского деда Тамары Черновой с его ковчега не сниму, никакая водка мне не поможет заснуть. Занял в своей сторожке посредине садов оборону и палит сразу из двух стволов. Ты его должен помнить, он к нам на засыпку прорана приезжал.

Автономов уже все вспомнил и обо всем догадался. Обеими руками он вкогтился в плечи Грекова и затряс его:

– А как же ты заверял бюро?!

– А ты что же хотел, чтобы нас там до нитки раздели? – встречно спросил его Греков.

Но Автономов, не слушая, все сильнее тряс его за плечи.

– Да ты понимаешь, что все это может означать. Что же нам теперь уже за своими похоронками в обком ехать?!

Но тут Греков решительно вывернулся из его когтей.

– Надеюсь, до этого не дойдет. – И, окончательно изумляя Автономова, он с сокрушением вздохнул: – Вот только на свадьбу Игоря с Тамарой мне уже не успеть.

25

Уже давно Федор, Игорь и Вадим уговаривались вместе купить себе новые костюмы. Теперь же наступил срок. Во-первых, предстоящая свадьба Игоря с Тамарой. Во-вторых, не к лицу им будет и на Ангару потом заявиться в обтерханных пиджаках и брюках, одним своим видом позоря первенца великих строек. У всех троих локти давно уже блистали, как отполированные, а на обшлагах брюк появилась сомнительная бахромка. Правда, у Игоря в последнее время ее подстригла и подшила явно не мужская рука, но и от этого брюки не стали новее. А Вадим с Федором не могли мечтать даже об этом. Федор, тщательно изучив брюки Игоря и вооружась иголкой с ниткой, попытался было воспользоваться ценным опытом и потерпел такое жестокое фиаско, что сам был не рад. Люба Карпова, с которой встретился он в реставрированных брюках на эстакаде, взглянула на их волнисто подшитые края такими глазами, что он тут же круто повернулся на месте, вернулся в общежитие и, распоров лезвием безопасной бритвы шов, опять мужественно извлек на свет бахромку. Тут же он дал себе слово, что при первом же случае обзаведется костюмом, как все приличные люди.

Конечно, все трое вполне могли бы сделать это и раньше. И зарабатывали они немало, но, как известно, холостяцкая жизнь тем и проигрывает по сравнению с семейной, что не умеет вести счет деньгам. Все трое могли, например, полмесяца питаться всухомятку, довольствоваться бутербродами и черствыми коржиками из буфета орса, а потом вдруг взять и поужинать в поселковом ресторане под душераздирающие вопли скрипки, пианино и барабана так, что ничего другого им не оставалось, как до очередной получки идти в финансовую кабалу к девчатам. Правда, те в кредите не отказывали, но и никогда не упускали случая прочесть лекцию на тему несомненной пользы режима экономии и безусловном вреде затянувшейся холостой жизни.

В воскресенье утром Федор с Вадимом проснулись в своей комнате в общежитии, где они остались теперь вдвоем, после того как Игорь с Тамарой получили комнату в общежитии для семейных, и подсчитали свои сбережения за последние полгода. Оказалось, что они все-таки могли позволить себе купить не просто рядовые костюмы, а костюмы, как выразился Вадим, люкс. Именно такие не далее как вчера он видел на витрине универмага орса. Кроме этого, оставались еще деньги и на две пары чехословацких туфель.

– По дороге в универмаг зайдем за Игорем, – после подсчетов резюмировал Федор.

Вадим иронически присвистнул:

– Он теперь отрезанный ломоть.

– Не говори ерунды, – оборвал его Федор.

Игоря они застали дома одного. По его словам, Тамара повела дочку в детскую консультацию. В большой длинной комнате стояли две кровати – полутораспальная, застланная синим тканевым одеялом, и маленькая, застланная розовым, кружевным. Между ними стоял обеденный стол под новой клеенкой, а на нем лампа-грибок.

С радушием хозяина Игорь подвинул Федору с Вадимом два стула, а сам сел на кровать.

– Вернется Тамара, и мы вместе позавтракаем.

– Некогда, Игорь, завтракать. Идем, – коротко сказал Федор.

– Куда? – взглядывая на него и на Вадима, с удивлением спросил Игорь.

Узнав о цели их посещения, он виновато улыбнулся:

– Вы, ребята, идите сами. Я сейчас не смогу.

Многозначительное подталкивание Вадима в бок заставило Федора не на шутку рассердиться на Игоря.

– Чего не можешь? Кажется, мы уже давно договорились, а теперь перед твоей свадьбой… – И Федор перевел взгляд на свои брюки, обтрепавшиеся внизу, на брюки Вадима и на брюки Игоря, хотя и подштопанные внизу, но все же не внушающие большого доверия своим видом.

– Помню и понимаю, – сказал Игорь, – но сейчас я, ребята, просто не в состоянии. У Тамары совсем нет пальто, а только старый плащ, и Людочка уже выросла из своей ватной шубки. В этих брюках я вполне могу быть и на свадьбе. Они стали совсем приличными. – Он поджал под кровать ноги.

Федор вдруг мучительно побагровел, его брови стали совсем белыми. Если бы можно было взглядом казнить человека, то Вадим под его испепеляющим взглядом должен был бы лишиться жизни.

Но Вадим спокойно отодвинулся на стуле от Федора и, перегнувшись, положил руку на плечо Игоря.

– Сказано идем, значит, идем. Если лучше посчитать, найдется у нас шалышек и на три костюма. – Поворачиваясь к Федору, он с небрежностью бросил: – Туфли мы с тобой успеем купить и в другой раз, не к спеху. Я, например, в своих могу еще полгода протанцевать. Вставай, Игорь. – Он отодвинул обшлаг ковбойки. – До открытия универмага еще пятнадцать минут.

Недаром же Вадим посещал в клубе секцию бокса – это был нокаут. Федор смотрел на него, приоткрыв рот. Он знал, что Вадим по своей натуре был франтом и пара модельных чехословацких туфель давно уже являлась предметом его мечтаний.