Не менее осторожно директор снова закрыл двери и решил на всякий случай сходить к психиатру.
После преодоления наибольшей принципиальной трудности жаждущий справедливости коллектив наткнулся на более мелкие, но довольно неприятные проблемы. Прежде всего необходимо было решить, что поджигать на рельсах.
– О чем тут говорить, хвороста в лесу предостаточно, – небрежно сказал Лесь, не представляя себе важности этой мелочи.
– Нельзя, – решительно запротестовала Барбара. – Хворост влажный, а у нас должно быть сухое дерево.
– Сухое дерево? – удивился Януш. – Где ты видела в Польше сухое дерево?
Замечание Барбары было довольно существенным. Коллектив архитекторов в порыве самоотверженности уже хотел было начать сушить деревянные чурки, топя свои печки, но у никого не было печек. Как выяснилось, все пользовались центральным отоплением, что исключало его использование в эту пору года. В приливе отчаяния решено было пожертвовать частью своей мебели, когда Лесь вдруг вспомнил, что у него дома есть доски и палки, те самые, которые он купил в свое время, чтобы скрыть от жены свои преступные планы. Все отрезавшиеся от досок кусочки, вероятно, уже давно высохли и представляли собой идеальный материал для костра. Запасы горючего материала окончательно пополнились забытым креслом предков, которое находилось в подвале у родственников Каролека. Из отрубленных прямых двух ножек кресла удалось даже сделать два неплохих факела. Две другие ноги были оставлены в покое.
Было признано, что необходимо изменить также свою внешность. От черных масок отказались сразу, потому что такого рода подробность может, вне всякого сомнения, возбудить недоверие поездной бригады, на которую планировалось нападение. Искусственные бороды, усы и парики казались неплохой идеей, но никто не знал, где их достать. После долгих споров и размышлений решено было остановиться на горбах.
– Как это? Все будем горбатыми? – неуверенно спросил Каролек.
– А почему бы нет? – с дерзкой решимостью ответил Януш.
– Удивятся ведь…
– Ну так что с того, что удивятся? Каждый имеет право на удивление. Важнее всего, что потом они опишут нас милиции, что на них напали пара горбатых разбойников, и пусть потом ищут тех горбатых…
– Всегда ведь описывают фигуру, – вмешалась Барбара. – Он говорит дело. Если мы изменим свои фигуры, то больше ничего и не нужно будет. Лиц они не увидят, потому что будет темно…
Материал для горбов выбирали очень старательно, руководствуясь как эстетическими вкусами, так и практическими соображениями, пытаясь подобрать каждому горб к фигуре, разнообразя величину и форму. С этой целью использованы были две старые подушки с дивана, один дырявый детский мячик, туловище плюшевого медведя и большое количество туалетной бумаги, которая была средством для придания горбам желанных линий и размеров. Все приготовленное было спрятано в бюро вместе с деревянными предметами для костра.
Теперь осталось только ждать. Это ожидание, хоть и было непродолжительным, потому что составляло не больше двух суток до срока отсылки проекта, но успело привести всех к полному нервному расстройству. Запланированное злодейство, правда, морально оправданное с точки зрения цели, которой служило, все же находилось в противоречии с уголовным правом, разрасталось в разгоряченных умах участников до огромных размеров. Все приготовления были уже сделаны таинственным и неотвратимым способом. Преступление должно совершиться!
И что еще хуже, мысль о возможной неудаче или разоблачении казалась еще более потрясающей. Возникшие из нее следствия с ходом времени приобрели вид настоящего вампира, словно тот несчастный проект белостокской группы должен был угрожать жизни и репутации нервных сторонников справедливости. Они чувствовали на себе тяжесть ответственности за сегодняшнюю и завтрашнюю судьбу архитектуры всей страны. Короче говоря, все участники акции утратили остатки здравого смысла, а напряжение и нервное состояние достигли вершины.
В последний вечер перед окончанием срока высылки конкурсных работ весь преступный персонал сидел в бюро, нервно куря папиросы. Все подсобные материалы уже были снесены вниз и уложены в два автомобиля. В обе стороны даны были заказы на телефонные разговоры Белосток – Варшава, потому что почти в полуобморочном состоянии Барбара хотела обезопасить себя, а ее увлеченная непонятной аферой кузина любой ценой старалась выполнить свои обязательства. Известие о посылке могло прийти и после двенадцати, и, хотя к выбранному месту ехать было всего три часа, но однако же в атмосфере комнаты прыгали искры высокого напряжения.
Звонок телефона, который раздался в двадцать три сорок три, вызвал не меньший эффект, чем звук собственной мины. Через пять минут в бюро не осталось ни одной живой души…
* * *
На безоблачном небе светила последняя четверть луны, когда, странно стуча зубами, Лесь подъезжал на место пытки автомобилем Влодека. Рядом с ним сидел Януш, заботливо поглаживая на коленях наполненную будильником мину. С противоположной стороны в машине Стефана ехали Барбара и Каролек, везущие с собой с не меньшей заботливостью большой мешок с сухой древесиной, четыре горба и двадцать коробок спичек.
– Ночь светлая, – сказал Каролек, охваченный большим энтузиазмом, похожим на охотничий, но отличающимся от него целью. – Слишком светло, чтобы увидеть что-нибудь, и слишком темно, чтобы разобраться в том, что видишь.
– Черт побери! – одновременно говорил Януш в другой машине яростным голосом. – Что за глупая выдумка с этой миной! На кой черт мы везем ее с собой, если должны будем мчаться километр пешком, а она тяжелая, как двухпудовая гиря! Смотри куда едешь! Объезжай, к черту, те дырки, мне уже все колени побило! Надо было ее отдать тем…
– Да, конечно, надо было, – прокрякал Лесь, который, вопреки здравому смыслу, в обществе мины чувствовал себя очень неуверенно.
– Лучше ее иметь рядом, – буркнул хмуро Влодек с места водителя, увеличивая тем самым иррациональное беспокойство у Леся.
Удивительно, но ни Влодек, ни Стефан не заблудились. Более того, время прибытия на место акции оказалось таким ранним, что когда машина Стефана затормозила возле рельс, на противоположной стороне появились два силуэта, из которых один, согнувшись под тяжестью тюка на плечах, глухо постанывал, а другой ворчал на него рассерженно:
– Не беги ты так, черт бы тебя побрал! Никто за тобой не гонится! Поскользнешься где-нибудь, и разобьешь будильник!
– Если меня что-то толкает с горы… – простонал первый.
– Вот они! – закричали одновременно Барбара и Каролек громким от волнения голосом.
Через четверть часа приготовления для нападения были в полном разгаре. До прибытия поезда остался еще час, во время которого ни один поезд в данном месте не проходил. Но один час казался мизером для приготовления, поэтому все действия носили следы поспешности.
Приспособить на плечах горбы оказалось довольно трудным делом, потому что на них надо было надеть куртки и плащи, которые не были предназначены для ношения на горбах. Горб из плюшевого медвежонка попал к Лесю, который, после нескольких неудачных попыток вытянуть руки назад, решил поместить горб наверху, привязав и замаскировав его шарфом. Мячик с дыркой мешал движениям Януша, причем явственно слышался шелест туалетной бумаги. Барбара и Каролек, следуя примеру Леся, также прикрепили горбы поверх одежды, потому что все их остальные попытки не привели ни к чему.