– Хорошо, что явился, – озабоченно воскликнул он при виде Кароля. – Ничего не получается.
– Не пропустят? – вздохнул Каролек.
– И речи быть не может. Сидит там этот лысый боров и не простит нам ни одного сантиметрика. На волосок от правил не отступит, бюрократ! Утешает отчасти, что он не только нам ставит палки в колеса, все от него стонут. У него вроде как бзик на почве вредности. Разве мы не понимаем – превышение допустимых норм, но в нашем-то случае – это крохоборство… Тем не менее пришлось бы его убить, чтобы протащить нашу прачечную.
– А что, был бы нетривиальный мотив убийства, – с явным интересом заметил Каролек. – Немного хлопотливая штука, но… Так что нам делать?
– Я тут раскинул умом над этой оградой. Передвинуть бы ее на полметра…
– На пятьдесят два сантиметра, – уточнил Каролек.
– На пятьдесят пять – для ровного счета. За счет инвестора, само собой, за это берусь сэкономить ему на оборудовании, есть одна идея. Меня только одно уедает – не знаю, кому это принадлежит.
– Ограда?
– Да весь этот участок. Вприглядку там односемейная вилла, большая, нетиповая.
– Частная собственность?
Главный инженер сконфуженно посмотрел в окно и щелчком выбил из пачки сигарету. Перевел взгляд на Каролека.
– Не факт, – беспомощно сказал он.
– Как это? – удивился Каролек. – Ведь ты там был?
– Быть-то был и узнать пробовал. Но толку не добился. Судя по всему, это городские владения, но неизвестно, кто этим пользуется. До Городского управления добрался под конец рабочего дня, застал там только одну фифу – ничего не знает, даже в архивах искать не умеет якобы.
– Может, надо было прямо в эту виллу двинуть?
– Запоры, как в крепости, со всех сторон.
– Должно быть, это вообще незаселенка.
– А цветы на окнах, занавески? Ясно видно – живут.
– Тогда и съемщик существует! – решительно заявил Каролек. – Ты прав, передвинуть ограду – это для нас единственный выход. Надо найти этого съемщика и уломать, чтобы согласился. Кто поедет искать?
– Я сам, – решил главный инженер во внезапном порыве энтузиазма. – Раздражает меня заговор молчания вокруг этой виллы. На этой неделе я должен быть в Люблине, специально поеду пораньше и проверю. Может, что и выгорит.
– Должно выгореть. Единственный выход. Короче, дальше я исхожу из передвинутой ограды.
– Рискованно, – замялся главный. – Может, пока подожди…
Он покачал головой, взглянул на обнадеженного Каролека и махнул рукой:
– Черт с тобой, делай. Действительно единственный выход…
В комнате, кроме Барбары, сидел еще и Лесь.
– Привет, – сказал Каролек. – А Януша нет?
– Тут он, – обрадовался Лесь. – К Ипочке пошел. Я кучу всяких вещей разузнал. А она слушать не соизволит.
Жестом обвинителя он указал на Барбару. Та головы не подняла от кульмана. Каролек был как на иголках от нетерпения.
– Валяй мне рассказывай. Что ты разузнал?
– Ого-го! – завопил Лесь, не заставив себя упрашивать, причем в тоне этого исчерпывающего сообщения звучала целая гамма чувств от тоскливой меланхолии до необъятного ужаса. – Ого-го! Ого-го-го!!
Каролек не успел отреагировать на «ого-го», потому что в комнату вернулся Януш. Он с порога замахал очередным листком бумаги.
– Вот сюрприз так сюрприз, – ядовито сообщил он. – Заказчик пишет, что желает строить из панелей. У него появилась возможность слямзить отходы с домостроительного комбината, и мне нужно приспособить проект под панели. Я еще не отказался – хочу обставить бойкот с помпой, с размахом. Что скажете?
– Давайте все в одну кучу не валить, а то запутаемся, – осадил его Каролек. – Сдается мне, что-то не так мы нарешали, из мухи слона делаем…
– Ой, нет! – предостерегающе перебил его Лесь, качая головой. – Ой, нет! Ой, нет!
– Ой, да! – ядовито прошипела Барбара со своего места.
– Ничего не понимаю, – озадаченно произнес Януш, – вконец запутался. Докладывай, Каролек, ты чего разузнал?
– Что-то приблизительное, – признался Каролек, поворачиваясь вместе с креслом лицом к коллегам. – И с такими усилиями раздобыл!… Не поверите, насколько же эти специалисты ничего сами не знают!
– Но хоть что-нибудь они тебе разъяснили?
– Ну да. Погодите, только бы не перепутать…
Он вытащил из кармана блокнот и нашел нужную страничку.
– Летучие фракции еще хуже, чем шлак, – возвестил он.
– Какие еще летучие фракции?
– Ну, это… доменная пыль. Это называется летучие фракции. Ее спекают в большие шлакоблоки, потом крошат и использует в качестве заполнителя. Эта дрянь выделяет больше излучения, чем шлаки. Относительно шлаков… Картина такая… Минутку. А, вот оно! В природе существует излучение как таковое, понимаете, космическое, из почвы и всякое другое…
– Из какой почвы?
– О Господи, не знаю какой, всякой. В земле находятся радиоактивные элементы, и от них идет излучение. Короче говоря, в природе человек подвергается излучению и в течение тридцати лет получает три и семь десятых единицы…
– Каких единиц?
– А тебе не один черт? Каких-то там единиц. А от проживания в шлакобетоне, тоже в течение тридцати лет, – от двух с половиной до трех и шести десятых. Считай – еще столько же. От пыли он получает на одну четвертую больше. Только всего и выдоил из специалистов.
– И что дальше?
– А что должно быть дальше?
– Ну как это что! Как это действует? Сразу кондрашка хватит или через тридцать лет?
– Похоже, никто понятия не имеет. Сказали: по-разному. Однако те, кого тридцать лет спустя обследовали, все еще относились к живым…
– И хорошо себя чувствовали?
– О том, что плохо, не говорилось. Кстати! А как коровы? Ты проведал коров в своем хлеву? Ты там был?
Януш, который сидел лицом к своему кульману и спиной к Каролеку, вздохнул и повернул стул боком.
– Был, как не быть…
– И что? Как там эти буренки растут?
– Как буренки, не знаю. Но шампиньоны – просто замечательно.
– Как это – шампиньоны?
– А так. Коров в этом хлеву не наблюдается и никогда не наблюдалось. Можно сказать, коровья нога туда не ступала. Проект заказал производственный кооператив, который распался как раз к моменту окончания строительства. Имущество разделили, хлев достался одному шустрому типу, и того озарило, что шампиньоны – куда более прибыльная вещь.
– Побойся Бога, коровник на четыреста коров!… – с ужасом воскликнул Каролек.