– Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости…

Всё ещё смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из виду.

* * *

На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей о нашем «Мистере Универсум», потому что там, кроме иных, находилась полная горечи фраза: «А если хочешь узнать всё подробней, то спроси об этом у того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе красоты…» Мы сидели втроём и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.

– А я уже беспокоилась, – сказала она, закуривая сигарету. – Ничто на него не указывало.

– Ситуация вокруг мастерской была обманчива, – задумчиво сказал Марек. – Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.

– Он до самого конца надеялся, что нет, – ответила я. – Выказывал удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем… Чем была для него утрата мастерской в сравнении с утратой… чего? Вообще всего.

Марек меланхолично кивнул головой.

– Если бы об этом стало известно, с ним всё было бы кончено. Он ведь, в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом для него было известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не знает.

– Но как он смог это сделать? – заинтересовалась Алиция. – Теперь-то уже, наверное, можно сказать?

– Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег, чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять… Как говорят древние, «не будем называть имён», согласимся с этим… Витек, боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить уверенность…

– Эскизы, – задумчиво сказала я. – Он забрал эскизы, я была свидетелем этого…

Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла. Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточённым лицом ведущего разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не знала, кто находится на другом конце провода… Потом увидела их обоих над кипой чертежей, привезённых от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы и уверения, что автор согласился… Витеку и в голову не могло прийти, что мне обо всём известно, это никому бы не пришло в голову… Никогда в жизни я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всём рассказать. Но на суде, к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.

– А потом он воспользовался ими как собственными, – продолжал Марек.

– Примите ещё во внимание, что он получил вторую премию и что до сих пор не решён вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что именно его.

– Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую, нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже двадцати покойников.

– Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, – задумчиво сказала я. – У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали умышленно, для отвода глаз.

– Они не отдавали себе отчёта в том, чем для Витека является положение директора предприятия, – буркнула Алиция. – А мы, в свою очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.

– Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался причиной этого, – вздохнув, сказал Марек. – С той минуты, когда я признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли. Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку, было ещё несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не самого лучшего мнения… Иранский конкурс был только гвоздём, вбитым в крышку гроба.

– Но почему ты ничего не сказал? – недовольно спросила Алиция. – Ты позволил бы им обвинить Ядвигу?

Марек посмотрел на неё с явным неудовольствием.

– У меня не было никакой причины рассказывать об этом, потому что я не знал, что это имеет какое-то отношение к делу. О том, что Столярек его шантажировал, я узнал от прокурора только позавчера вечером.

– Действительно, ты прав…

– Но, с другой стороны, я им восхищаюсь. Что значит человек, который ни перед чем не останавливается ради достижения своей цели! Я бы так не смог…

– Кроме того, если судить по всему, что мы знаем о Тадеуше, убийство было поистине похвальным делом, – заметила Алиция. – Боюсь, как бы его не оправдали.

– Сомневаюсь, – хмуро сказала я. – Он совершил слишком много ошибок. Например, перемудрил с этим платком.

– Но он же не мог предвидеть, что ты окажешься свидетелем этого? Мысль была прекрасная, если бы не ты, Ядвига бы влипла значительно сильней.

– Да, но в мужском туалете не забило бы…

– Кто тебе сказал? Мужской туалет забило бы точно так же! По моему мнению, идиотизмом было не вытереть ключ! Зачем он, чёрт побери, его вообще там прятал?

– Думаю, что боялся потерять единственный ключ от этой двери. Не знал, что другой лежит в вазоне. Он воткнул его туда, видимо, в спешке перед личным обыском, на всякий случай, а потом уже не смог вынуть. Каждый день до вечера там кто-то сидел, а потом оставляли на ночь дежурного милиционера в холле. А кроме того, у него забрали ключ от мастерской, и он не мог вернуться сюда поздно вечером или ночью.

– А мебель он знал наизусть, потому что сам проектировал её и наблюдал за изготовлением, – заметила Алиция.

– Нужно также признать, что его ошибки заметили как раз те люди, которым нельзя не верить. Иоанна запомнила, что он проходил мимо неё два раза, только она способна на что-либо подобное, знаете, я подозреваю, что у неё в мозгу находится фотокамера… А то, что он последним пришёл на обыск, заметили Анджей и Збышек, самые здравомыслящие и правдивые из нас всех…

– Действительно, если бы это утверждал Влодек, то с тем же успехом могло оказаться, что Витек был первым, а последним пришёл ты, к тому же на четвереньках.

– Дырокол он забрал со стола Ядвиги, проходя мимо… Смотрите, первый раз открылось, кто последний пользовался дыроколом!

– Я хотел бы узнать только ещё одно, – задумчиво сказал Марек. – Они узнали обо всём в результате того, что нашли что-то у Тадеуша. Но каким образом обо всей этой истории узнал Тадеуш? Дорого бы я дал за эту скромную информацию…