– Не спишь? – спросила Алиция. – Слушай, у меня к тебе просьба. Если я вдруг скоропостижно отдам концы, обязательно зайди взглянуть на меня перед выносом тела. Не в службу, а в дружбу, а?
– Ты что, наклюкалась? Ведь работать собиралась!
– А я и работаю, рук не покладаю. Нет, серьезно, обещаешь прийти? Ну уважь подругу, посмотри на меня перед выносом!
– Боюсь, зрелище окажется не из приятных, но так и быть…
– И еще. Запомни или даже запиши. В случае моей смерти возьми себе то, за что ты бралась после нашего визита к благодетелям, после всяких там виски и коньяков.
– После визита к благодетелям я бралась за «Соплицу»…
– Бралась, а не лакала! Бралась…
– Матерь Божия, ну за что я такое бралась?!
– …и топотала ногами…
– Алиция, окстись! Топотала ногами?!
– Постарайся припомнить. Спокойной ночи, – невозмутимо сказала она и дала отбой.
Я, конечно, была здорово ошарашена, но все же не настолько, чтобы окончательно проснуться, прийти в себя и призадуматься. А вот так сразу понять, чего она от меня хочет, моя бедная голова наотрез отказывалась. Я решила, что утро вечера мудренее, и заснула с приятным чувством, что меня ждет таинственное, захватывающее приключение.
Минут сорок я прождала в «Европейском» со стоическим хладнокровием. В полдевятого начала нервничать, тем более что уже не представляла, чем еще можно себя занять в дамском туалете. Я поднялась наверх и позвонила Алиции, совсем не надеясь, что она отзовется.
Так и есть, отозвалась не Алиция, а какой-то тип. Уточнив номер, я попросила к телефону пани Хансен.
– А кто говорит?
– Подруга.
– Ваша фамилия?
– Хмелевская, – непроизвольно назвалась я, растерявшись от столь нахрапистого тона. Что это значит?
Алиция прибегла к особым мерам предосторожности?
– По какому делу? – спросили на другом конце провода с той же беспардонностью.
Терпение мое лопнуло.
– Простите, но мне бы хотелось поговорить с пани Хансен, – ответила я на всякий случай вежливо, но столь же настойчиво. – Извольте позвать ее.
– По какому делу?
Тут уж я завелась. Буду еще всякому докладывать! Перебьется!
– Извините, но это я скажу не вам, а пани Хансен. Я вас знать не знаю. Окажите любезность, позовите ее наконец, если она дома.
– Пани Хансен к телефону не подойдет. Зачем она вам нужна?
Вот маньяк несчастный! И где только Алиция такого откопала? Бесполезно спорить, может, Алиции вообще нет дома, а может, это, чего доброго, взломщик. Проклятие, мне ведь позарез надо с ней переговорить, и как можно скорей. Я без слов повесила трубку, не хватало еще дискутировать с этим нахалом. Но что же делать? Ехать к ней? Не наломать бы дров… Мы ведь договорились вместе не показываться. Не напали же на нее там бандиты, зачем бы они откликались, да еще так глупо!
Все больше беспокоясь, я решила позвонить ее сестре – она жила в том же доме, этажом ниже, и могла кое-что объяснить. Могла на крайний случай подняться наверх и проверить. Надо только поделикатней заинтересовать ее ситуацией.
– Добрый день, – как можно беззаботней прощебетала я. – Вы случайно не в курсе, что там у Алиции происходит? Никак не удается поговорить с ней по телефону, по-моему, там какие-то люди?..
Трубка некоторое время безмолвствовала, потом вдруг разразилась странным каскадом звуков. Сестра Алиции рыдала.
– А вы ничего не знаете? – простонала она срывающимся голосом. – Вам уже никогда не удастся с нею поговорить. Алиции больше нет! Ее убили! Сегодня ночью! Боже мой, боже мой!..
Алиции больше нет…
Быть того не может! Алиция мертва? Убита?.. Сегодня ночью! Господи милосердный!
Трубка что-то бубнила, я выпустила ее из рук и, привалившись к стойке гардероба в «Европейском», всеми силами старалась как-то оградить свое сознание от страшной новости. Идиотская шутка, не хочу, не согласна, никогда не поверю, это неправда!!!
Алиция умерла… Сегодня ночью…
Сегодня ночью она мне звонила. Наказывала что-то запомнить! Очень важное! О чем-то просила!
«…приди взглянуть на меня перед выносом тела…»
Какое-то время в моей голове непрерывно гудели эти слова – все равно как труба в судный день. Абсурдная просьба наполнилась вдруг трагическим смыслом. «Посмотри на меня перед выносом…»
Что это было, предчувствие или уверенность? Что она имела в виду? Чего-то хотела от меня? Нужно обязательно исполнить ее просьбу! Она боялась сказать по телефону в открытую, рассчитывала на мою догадливость. «Взгляни на мое тело…» На тело? Перед выносом… Перед выносом!.. Она хотела, чтобы я как можно скорей оказалась в ее квартире, сразу же после ее смерти. Что-то у нее там дома есть… Надо непременно туда попасть! Но как?!
Милиция уже там и, конечно, ни единой живой души не пропустит. Потом квартиру опечатают, впрочем, «потом» будет поздно, мне нужно туда прорваться до выноса тела! Значит, еще сегодня. То есть уже сейчас. Что делать? Милиция… И правда, милиция!!!
Я наконец вышла из оцепенения. Единственный человек, который может мне помочь, – это майор. Мужик что надо, умница каких мало, он всегда с пониманием относился ко всяким моим закидонам. Прекрасно меня знает и может оказаться полезным…
Необходимость срочно действовать слегка привела меня в чувство. Сейчас не до стрессов, оставлю их на потом… Я стала лихорадочно рыться в сумке и наконец выудила записную книжку, где у меня был записан телефон Центрального управления.
Без труда, с помощью невинной уловки мне удалось узнать, что майор сейчас не где-нибудь, а как раз в квартире Алиции. Я перезвонила туда и попросила его к телефону. Ясно, майор не из простачков, его трудно провести, ему достаточно приоткрыть хотя бы часть правды, а там он, глядишь, и сам докопается.
– Пан майор, – сказала я, – понимаю, что это противоречит всем вашим правилам, но заклинаю вас, позвольте мне к вам туда прийти! Алиция была ближайшей моей подругой и настойчиво просила меня об этом!
– О чем она вас просила?
– Просила меня, если она неожиданно умрет, чтобы я пришла на нее, мертвую, посмотреть. Еще в квартире. Пан майор, Алиции я обязана как никому другому на свете! Я должна!.. Ходите там за мной по пятам, не спускайте с меня глаз, свяжите мне, наконец, руки, суньте в рот кляп, но позвольте прийти!!!
– Вы с ней дружили? И давно ее знаете?
– Давно. Постойте, сейчас соображу… десять лет.
– Хорошо, приходите, – помолчав, согласился майор.
– Спасибо, буду через пять минут!
Майор наверняка после нашего разговора автоматически включил меня в число подозреваемых – вместе с остальными ее знакомыми. Вне всяких сомнений, он дал согласие с определенным расчетом, вдруг я сделаю или скажу что-нибудь такое, что наведет его на след? Скажем, постараюсь спрятать или уничтожить какую-то улику. А я поставила на этот его расчет – и не прогадала. Правда, пока еще мне и самой было невдомек, что там искать и как объясниться.