– По большому счету он ни в чем не виноват, жертва системы, – ухмыльнулся мужчина с бриллиантом. – Но мне его абсолютно не жаль. А вам, ребята?
– Кассеты гореть начинают.
– Значит, уходим.
Мужчина небрежно прихватил со стола пять тысяч долларов, за двумястами в портмоне покойного не полез.
– Говорят, люди после смерти еще несколько часов слышат, – проговорил бритоголовый.
– Кому об этом знать? С того света еще никто не возвращался. Эй, недоросток, ты меня слышишь? Не отвечает, значит, или обиделся, или не слышит.
Бритоголовый все-таки уважал смерть больше, чем его начальник, он даже незаметно перекрестился.
– Дверь не забудь на ключ закрыть.
В кухне уже полыхала плита, расплавленная пластмасса затекла к горелкам духовки, и дышалось в квартире с трудом.
– Дверь в ванную открой, чтобы из вентиляции воздух свежий поступал.
Мужчины покинули квартиру, прихватив из нее только деньги. В замке хрустнул ключ, бритоголовый зажал его в руке. Они прихватили картонный ящик в микроавтобусе и спокойно отправились на остановку троллейбуса. Обладатель бриллианта курил, глядя с остановки на то, как пляшут за кухонным стеклом квартиры Сильвестра веселые языки пламени.
Наконец послышался неуверенный крик:
– Пожар!
Вскоре со звоном раскололось перегревшееся оконное стекло, и языки пламени вырвались наружу.
– Жаль, не досмотрим, – сказал мужчина, потирая щеку бриллиантовым перстнем.
Подошел троллейбус. В него вошли лишь трое стоявших на остановке, остальные пассажиры решили посмотреть пожар, хоть немного, хоть до следующего троллейбуса. Через две остановки мимо троллейбуса пронеслись две пожарные машины. Выли сирены, сверкали мигалки.
Мужчины даже не переглянулись, лишь бритоголовый морщил нос, от него основательно пахло горелой пластмассой. Он опустил руку под сиденье и разжал пальцы. Плоский ключ беззвучно упал на рифленую резину пола. «Каждый человек живет и умирает так, как этого заслужил, – подумал обладатель бриллиантов. – Интересно, какую смерть заслужил я? Вряд ли мне уготовано умереть в своей постели. Убивая, готовься умереть сам», – довольно трезво рассудил он.
И пейзаж за окном показался ему чужим, словно видел он его не в реальности, а на экране.
* * *
Полковник Терехов уже не верил тому, что Белкину украли террористы. Он просматривал касающиеся Черкизяна скупые документы, все, которые только можно было отыскать. Тот никак не тянул на главаря террористической организации, разве что остальными ее членами были такие же сумасшедшие, как и он сам.
Теперь Иван Черкизян в разговорах со следователем не препирался, с радостью брал на себя ответственность за все взрывы, о которых только писали в прессе. На всякий случай следователь поинтересовался, не он ли организовал взрыв Спасской башни Кремля, после которого от нее камня на камне не осталось.
– Это я, – не моргнув глазом гордо заявил Черкизян, а затем с таким же пафосом поинтересовался:
– Теперь я могу идти домой?
– Зачем вам домой? – устало спросил следователь, раздумывая, стоит ли вести допрос дальше.
– Мне кажется, я утюг забыл выключить.
– Мы его выключили, – машинально ответил следователь.
– Тогда я готов ко всему, готов с гордо поднятой головой взойти на эшафот.
– Я не могу больше! – прошептал следователь. «Это какая-то идиотская ошибка, дурацкое совпадение, – думал полковник Терехов, – но тем не менее факт налицо, Белкиной нет. Но и звонок может быть фальсификацией. Однако журналистка исчезла.» В кабинет вбежал помощник.
– Товарищ полковник, дежурному по ноль два сейчас звонят террористы. Ваш телефон подключен. Терехов сорвал трубку.
– Это террористическая организация «Новый русский порядок», – вещал визгливый голос. – Вы держите в застенках нашего товарища Ивана Черкизяна, русского патриота. Предлагаем вам обменять его на похищенную нами журналистку Белкину. Обмен должен произойти сегодня в три часа дня, справа от колоннады ВДНХ. Черкизян должен быть один возле ниши, на которой мелом нарисован солярный знак. Если мы убедимся, что «хвоста» за ним нет и он беспрепятственно сядет в нашу машину, Белкина окажется на этом самом месте.
Полковник Терехов знаками показывал помощнику, чтобы засекали номер. Тот шепотом отвечал:
– Номер уже засечен, это телефон-автомат в пяти кварталах отсюда.
– Бригаду высылайте.
Говоривший явно не спешил обрывать разговор:
– Чтобы вы удостоверились, что Белкина у нас, вот запись ее обращения. «Здравствуйте, это Белкина, – хорошо поставленным голосом говорила журналистка, привыкшая, что ее слышат миллионы людей. Она назвала сегодняшнюю дату. – Меня в самом деле, – продолжала она, – похитили двое из какого-то „Нового русского порядка“. Обращаются со мной довольно сносно, так что грех жаловаться. По-моему, убивать меня никто не собирается. Уж не знаю, что они от вас требуют, но, по-моему, выполнить это стоит, – что-то зашелестело. – Я сама придумала, как сделать, чтобы вы поверили, что я не вру насчет даты записи. У меня в руках свежий номер газеты „Свободные новости плюс“, – и Варвара принялась зачитывать фрагменты статьи о ее собственном похищении, делая по ходу комментарии. – ..Нет, это уж слишком хорошо обо мне, я далеко не ангел, – а затем ее охватило возмущение. – Значит, из-за долбаного психа Черкизяна они меня похитили? Меня хотят обменять на него?» – изумление и негодование были таким искренними, что Терехов уже не сомневался: Белкина видит статью впервые.
Тем временем две патрульные машины уже мчались к телефону-автомату, из которого связались со службой «02». Лейтенант, сидевший рядом с водителем и сержантом, ничего не понимая, посмотрел на две телефонные будки, в которых никого не было, а на стеклянных дверях висело аккуратное, напечатанное на компьютерном принтере объявление: «Ремонт – окрашено».
– Будь здесь, – лейтенант выбрался из машины и подошел к будке, лишенной двух стекол. Он увидел лежащую на аппарате трубку, к микрофону которой было что-то прикручено изоляционной лентой. Проводок шел вниз, а на полочке для перчаток лежала черная коробочка аудиоплеера, в недрах которого не спеша вращалась кассета. Красный огонек индикатора насмешливо подмигивал лейтенанту, а проводок от второго наушника сквозь разбитое стекло тянулся к трубке соседнего телефона-автомата.
– Вот же черт, – выдохнул лейтенант и осторожно, чтобы не стереть отпечатки пальцев, открыл дверцу и, не выключая плеер, крикнул в микрофон:
– Товарищ полковник!
– Кто это? Что? – не поняв, что происходит, отозвался полковник Терехов. Лейтенант доложил обстановку. – Кто на второй линии? – поинтересовался полковник.