– А ты задумайся, – посоветовал Глеб, – вспомни, как это было в первый раз.
– Ты начинаешь меня испытывать, – шепотом отвечала женщина, – но только запомни, если я вернусь в памяти в прошлое, то меня не будет здесь, с тобой.
– А я вернусь в свое, и мы затем вновь встретимся здесь, на берегу.
Он опустился на одно колено, положил голову женщины себе на руки и принялся слегка раскачивать ее, словно бы хотел убаюкать.
– Мне так хорошо, что не хочется ничего большего, – говорила Лада, а руки ее тем временем обвили Глеба за шею, и они вновь поцеловались.
Уже лежа на гальке пляжа, и Глеб, и Лада вслушивались в шорох камней, и каждый из них вспоминал шелест газетной бумаги на полу кладовки, подготовленной к ремонту.
– Лада… – шептал Глеб, ловя губами мочку ее уха. Женщина уворачивалась, но только сильнее прижимала к себе мужчину.
– Лада… – повторял Глеб.
А та молчала, не называя его по имени. Затем Лада присела на корточки, сбросила через голову рубашку. Куртка Глеба полетела на гальку, сверху он бросил майку. Мужчина и женщина стояли: Глеб – опустив руки, Лада – скрестив их на груди.
– Ты боишься, что я увижу тебя? – Сиверов взял ее за запястья и отвел руки от груди.
Лада молча расстегнула ремень джинсов. Скользнул вниз ползунок застежки.
Она освободилась от одежды, и уже не стесняясь своей наготы, посмотрела на Глеба. Тот, не сводя с нее взгляда, тоже принялся раздеваться.
Но лишь только Глеб сделал к женщине один шаг, та развернулась и побежала к морю. Он догнал ее уже в воде, когда она успела отплыть от берега и, перевернувшись на спину, смотрела в звездное небо. Каждый взмах ее руки сопровождали яркие искорки, расходившиеся лучиками в морской воде. Глеб обнял Ладу и поцеловал. Они медленно погружались в воду, а затем, коснувшись ногами дна, оттолкнулись от него и вынырнули. Лада жадно вобрала в себя воздух, тряхнула мокрой головой.
– Впервые я не боюсь, купаясь ночью в море… наступить на утопленника, – рассмеялась она.
Вместе они подплыли к берегу. А когда стало совсем мелко, вновь обнялись.
Волны то накатывались на них, то уходили, оставляя любовников на мокрой шуршащей гальке.
– Мы не утонем? – смеялась Лада, когда очередная волна пыталась утащить их вслед за собой в море.
Наслаждение они испытали одновременно. Глеб с глухим стоном лег на мокрую гальку. Лада лежала рядом. Она молчала, лишь морщась покусывала губы. И тут Глеб среди шума волн расслышал осторожные шаги.
Он тут же напрягся и, перевернувшись на живот, посмотрел на берег. Всего в пяти шагах от них стоял телохранитель Валентина – тот самый, которому он запустил в лоб пистолетом. Теперь на этом месте красовался ярко-белый крест из лейкопластыря. В руках он сжимал два пистолета. Глеб тут же узнал свой. Один ствол был нацелен на него, второй – на Ладу. На лице Алика блуждала ехидная улыбка.
Лишь только Глеб попробовал приподняться, как телохранитель тут же скомандовал:
– Лежать!
Лада вскрикнула.
– Так, – процедил сквозь зубы Алик. – Хозяин, думаю, очень обрадуется, когда я приведу вас к нему в таком виде, – он расхохотался.
Глеб, не раскрывая рта, сквозь зубы прошептал:
– Лежи и не двигайся. А когда он подойдет ближе…
– Не надо, – чуть слышно отвечала Лада, – я сейчас все улажу. Алик, – устало произнесла она, поднимаясь с гальки.
– Лежать! – закричал тот. Лада лишь махнула рукой.
– Я знаю, выстрелить ты в меня не посмеешь, пока тебе не прикажет Валентин. Быстро подал мне одежду!
Алик колебался, а затем, нагнувшись, все-таки бросил Ладе рубашку. Та быстро оделась. Длинные полы доходили до середины бедра. Женщина склонила голову набок и отжала волосы.
– Ты никому ничего не расскажешь, Алик, понял? Телохранитель стоял, часто моргая.
Глеб уже готов был наброситься на него, но между ними стояла Лада, а рисковать жизнью женщины ему не хотелось. Ствол пистолета все так же упрямо целился Глебу в голову.
– Я заплачу тебе, Алик, заплачу за молчание, – властно произнесла Лада.
Тот все еще колебался.
– Ты понимаешь, денег с собой у меня нет, а верить мне на слово тебе как-то не с руки.
Лада, нервничая, сняла с пальца золотое, с большим бриллиантом кольцо и протянула телохранителю.
– Ты же знаешь, подделок я не ношу.
Тот, не сводя взгляда с Глеба, сунул один пистолет в карман, взял перстень.
– И еще тысячу – потом.
– Нет, – резко отрезала Лада.
– Тысячу, иначе все станет известно Гуковскому.
– Хорошо.
Лада, уже не боясь, подняла со своих джинсов трусики, надела их и приказала:
– Опусти пистолет.
Алик отошел в сторону, но все равно продолжал держать Глеба на прицеле.
Тот медленно поднялся и подошел к своей одежде. Когда они с Ладой уже стояли рядом, женщина сказала:
– Пойдем, Федор. А ты оставайся здесь. Если Валентин тебя послал, то скажи, что никого не нашел. Попозже я отдам тебе деньги.
Алик кивнул, и его рука с пистолетом медленно опустилась. Глеб смерил его презрительным взглядом и, пропустив Ладу вперед, двинулся вслед за ней.
– Вот так всегда, – зло говорила женщина, – какая-нибудь мразь испортит один из лучших моментов в жизни. Я бы могла вспоминать о том, что произошло с нами, но каждый раз мне придется вспомнить и унижение, когда в тебя, обнаженную, целятся из пистолета.
Теперь уже дорога через самшитовую рощу показалась совсем короткой. Лада остановилась у стены пансионата.
– Дальше я пойду одна. И если Валентин увидит меня, то я как-нибудь сумею объяснить ему свое пристрастие к обезьяньим занятиям, к лазанью по трубчатому каркасу для дикого винограда.
На удивление, Глеб не стал ей возражать, лишь только бросил:
– Я зайду к тебе попозже.
– Залезешь попозже, – улыбнулась Лада и поцеловала его в щеку холодными губами.
Глеб убедился в том, что она благополучно добралась до своего балкона и зашла в номер. А затем, крадучись, вновь стал пробираться в самшитовую рощу к морю. Глеб Сиверов не стал спускаться на пляж. Он шел по верху откоса, пригибаясь, то и дело перебегая от одной группы кустов к другой. Он двигался абсолютно бесшумно, а когда заметил идущего в одиночестве по пляжу Алика, замер. Присел на корточки на самом краю обрыва и, опустив руку в карман, нащупал перочинный нож. С еле слышным щелчком открылось лезвие.
Затем Глеб поднял с земли маленький камушек и бросил его. Тот ударился о гальку за спиной у телохранителя. Алик буквально подпрыгнул на месте и, обернувшись, застыл с пистолетом в руке. Глеб прыгнул на него с откоса, и мужчины, сцепившись, покатились по гальке. Сиверов успел схватить Алика за запястье и вывернул ему руку. Пистолет упал среди камней, и Глеб, продолжая сжимать противника, откатился в сторону. В глазах Алика застыл животный страх, когда он увидел занесенное над ним лезвие ножа.