Женщина положила дискетницу на место, заботливо прикрыла ее бельем, задвинула ящик. Затем сбросила халат, белье и плавно покачивая бедрами, подошла к музыкальному центру. И тут зазвучала музыка. Глеб уже догадался, какой диск стоит. Он знал об этом даже прежде, чем в воздухе возникли первые такты.

Конечно, это был Вагнер.

Быстрицкая сделала несколько па, вскинула руки и закружилась по комнате.

Затем подхватила халат, перебросила его через руку и выбежала из комнаты.

Вскоре послышался шум воды в ванной. Душ работал на полную мощность.

«Или сейчас, или я отсюда никогда не уйду!» – подумал Глеб, выбираясь из-за тахты.

Он перебросил ремень сумки через шею, чтобы руки были свободны, и осторожно выглянул из-за дверного косяка. Дверь в ванную комнату оказалась открытой. Ирина стояла под расходящимися веером струями искусственного дождя и, закрыв глаза, подставляла свое лицо освежающей влаге. Аромат шампуня плыл по квартире, клочья пены, увлекаемые струями, ползли по ее черным, прилипшим к телу волосам.

– Я должен уйти, извини меня, – пробормотал Глеб, наверняка зная, что Ирина его не услышит.

Он еще немного постоял, любуясь, а затем, бесшумно ступая, приблизился к входной двери. Он сжал в пальцах дверную ручку и никак не мог заставить себя отодвинуть ригель замка.

«Я ухожу, – повторял себе Глеб, – я ухожу. Я уже ушел, и я обязательно вернусь сюда. И потом, когда смогу посмотреть Ирине в глаза, расскажу ей о том, как прятался за тахтой, как смотрел на нее, как понял, что могу любить только ее».

И тут из ванной донеслось тихое пение. Женщина подпевала бушующей музыке Вагнера.

Сделав над собой усилие, Глеб мягко провернул черную, похожую на переключатель старинных приемников, головку замка, и, боком протиснувшись в чуть приоткрытую дверь, выбрался на площадку и побежал по лестнице, сломя голову.

Ирина почувствовала, как холодный воздух коснулся ее тела, как шевельнулась подхваченная сквозняком занавеска, быстро закрутила краны.

Прислушалась. Тишина. Лишь только далекие отзвуки шагов на лестничном марше.

Прикрывшись полотенцем, она вышла из ванной и, чуть-чуть приоткрыв дверь, высунулась на лестничную площадку. Там некстати оказался старичок. Он только что поднялся по лестнице и теперь отдыхал, опираясь на палочку. Он удивленно посмотрел на свою соседку, а затем стыдливо отвел взгляд в сторону.

– Добрый вечер, – пробормотал он.

– Добрый, – тоже смутившись, отвечала Ирина, думая, куда бы лучше приложить короткое полотенце – то ли к груди, то ли к бедрам.

А затем догадалась захлопнуть дверь, так и не решившись спросить у старичка, не встретился ли ему на лестнице молодой высокий мужчина с русыми, зачесанными назад волосами. Когда же она догадалась подбежать к окну, то двор перед ее подъездом был уже пуст. Лишь только качались ветви кустов, закрывавшие вход на мощенную бетонными плитами дорожку, которой никто из жильцов дома давно уже не пользовался.

Глава 2

Теперь, когда все свои следы Глеб Сиверов уже сумел замаскировать, когда сумел обезопасить Ирину Быстрицкую, стоило немного поразмыслить, куда исчезнуть, где спрятаться, чтобы отсидеться, пока не улягутся страсти. С детства Глеб любил изучать географические карты, к тому же они не были для него просто красочными картинками. Многие страны он знал так же хорошо, как ближнее Подмосковье или побережье Финского залива. Ведь отец вместе с ним исколесил не одну из них.

Отъехав от стоянки, Глеб остановился и извлек из-под сиденья атлас автомобильных дорог – старое издание, на котором еще значилась аббревиатура СССР. Сиверов любил аккуратность, и толстая книга была упакована в полиэтиленовый мешок. Он листал страницы. Мысль податься куда-нибудь за границу сразу же была отвергнута.

Нельзя оставлять следов. Нельзя позволить, чтобы где-нибудь на таможне мелькнула одна из его фамилий. Ведь паспорта, выданные ему службой безопасности, точно так же, как и стодолларовые банкноты, аккуратно оприходованы, на все существуют расписки и соответствующие документы. Значит, оставалась только Россия и ближнее зарубежье. Далекие города тоже отпали сразу.

Стоило остановить свой выбор на чем-нибудь более подходящем для отдыха. За последние годы Глеб по-настоящему так и не отдыхал, выдавались всего лишь короткие передышки, за которые он почти, не успевал привести в порядок нервы.

"А может, податься в Питер? – усмехнулся Глеб, разглядывая ломаную линию побережья на карте. – Какой-нибудь тихий пансионат на берегу Финского залива, хорошая кухня, оборудованный всем номер?

Да, – сказал сам себе мужчина, – но подумай, тебя там могут искать. Это сегодня большая тайна, что Глеб Сиверов на самом деле жив, а завтра твое настоящее имя может попасть в ориентировки. И вот точно уж, где будут тебя ждать с засадой, так это на кладбище, возле могилы отца. Словоохотливый сторож обязательно расскажет, как каждые полгода к нему в сторожку заходил молодой человек довольно приметного роста и оставлял деньги, чтобы он ухаживал за могилой.

Значит, если не на север, то надо отправляться на юг. Но теперь российское побережье Черного моря сжалось до безобразия. Места, которые так любил Глеб, где не раз отдыхал вместе с отцом, хоть и были еще обозначены на карте одним и тем же цветом, что и российское побережье, находились теперь за границей. А это значило – вновь будут посты на дорогах, таможни и прочие неприятности.

Палец Глеба скользил по карте, уходя все дальше и дальше на юг, пока, наконец, не достиг кружочка с коротким названием Сочи.

«Вот это, наверное, то, что мне нужно. Довольно большой город, в котором никто не станет удивляться появлению нового человека. Можно менять через пару недель отели, можно вообще снять частную квартиру. Там еще довольно тепло и можно, не рискуя подхватить воспаление легких, купаться в море. Однако не я один такой умный, – улыбнулся Глеб, – и в Сочи всегда можно встретить старых знакомых».

Да, это рай, но рай для уголовников и для тех, кто их ловит. А старые знакомые существовали у Глеба и в том и другом мире. Его палец скользнул по карте ниже – туда, где уже начинались непривычные для русского уха названия – Гагры, Пицунда…

И тут Сиверов понял – это то, что ему нужно. Ничейная территория, на какое-то время выпавшая из-под контроля и Грузии, и России, страна, живущая по законам военного времени, где никого не должно интересовать, кто ты и откуда, если не лезешь в политику, если у тебя есть деньги, чтобы платить. И палец Глеба вновь вернулся к кружочку с надписью «Сочи».

«Значит так, здесь тупик. Дальше Адлера на поезде не заедешь. А там перебраться через несуществующую границу и выпасть из поля зрения российских спецслужб… Лучше и не придумаешь».

Глеб мечтательно вздохнул, вспомнив кавказские пейзажи, темно-зеленые горы. Это на побережье, а если отплыть подальше в море, то можно увидеть и покрытые снегом вершины скалистых гор, уходящих до самого горизонта.