— Да, действительно свистопляска! — вздохнул сержант.

— И тем не менее благодаря этому у нас появляются шансы, — твердо сказал майор. — Война между преступниками нарушит их солидарность, один подставит другого из мести.

Яцек высказал предположение:

— Правильно, ведь может случиться и так, что тебя устранят незаметно, чтобы ни следа не осталось, неизвестно куда ты делся, мог и в Аргентину смыться. А здесь прикончат того, кто тебя нанял, ведь он становится главной фигурой. А такая вот одноразовая прибыль — это попутная польза от ликвидации противника.

— Кого же именно? — недовольно вскричала я. — Ладно, не настаиваю на фамилии, все равно я там никого не знаю ни по фамилиям, ни в лицо, но вы-то знаете? Может, сейчас удобный случай нарушить планы его противников, предупредить подонка, пусть в стане негодяев и в самом деле такая свистопляска поднимется, что небу тошно станет?

Майор с Яцеком как-то подозрительно переглянулись, после чего майор поинтересовался у сержанта:

— Канат?..

— Так точно, — энергично отозвался сержант. — В порядке. Гарантирую!

Ему не удалось скрыть прозвучавшего в голосе торжества. Единственный участник конференции, который был доволен собой...

* * *

Я решилась отправиться на ужин в надежде, что в эту пору не встречу Зигмуся. Сержант остался у майора, Яцек уехал в Варшаву, Болек с большой неохотой отправился домой. Поужинать я решила в рыбном ресторанчике у аптеки.

Не мне одной захотелось перекусить перед сном, все столики на свежем воздухе были заняты, причем за некоторыми виднелись даже дети дошкольного возраста. Поскольку свободных мест не было, очередная варшавская знакомая, назову её кретинкой, подошла к моему столику.

— Мой муж ничего не соображает. Обещал повести на ужин, но задержался, — пожаловалась она. — Придется теперь его ждать. Вы разрешите сесть за ваш столик? Надеюсь, явится до того, как придется расплачиваться.

— Разумеется, пожалуйста.

Кретинка заказала себе жареного угря, потому что ничего дороже не нашлось, а все, что дешевле, явилось бы для неё несмываемым позорным пятном. Я смотрела на неё не только с удивлением, но прямо-таки с восхищением.

Кретинку я знала с давних пор. Она была просто гениальным детским стоматологом, подобного которому мне в жизни не довелось встретить. Поверить трудно, что такие вообще существуют. И при этом была потрясающе красива, не агрессивной, но ослепительной красотой, излучающей, по-видимому, настолько мощный сексуальный призыв, что мужчины за ней стаями бегали. Рубеж сорокалетия она перешагнула довольно давно, но по ней этого никак не скажешь: свежая бело-розовая кожа, пышные блестящие волосы и талия как у Скарлет О'Хара. Изумительные ноги и все прочее. На призывы она отвечала довольно часто, почему бы и нет, но чрезмерно не увлекалась.

А вот муж подкачал. Выходя за него, она совершила мезальянс. Он просто-напросто купил её у родителей, правда, заплатил дорого, чем она неизменно гордилась, но купил. Ведь её семья — не ровня ему, у её предков в гербе щит и меч, а за плечами — многие века богатой жизни, культура и европейское образование, у него же только деньги. И все-таки она вышла за него, чем-то он ей нравился, хотя снисходила до мужа не часто и каждый раз за большое вознаграждение, о чем трубила направо и налево, ибо скромность и сдержанность были для кретинки совершенно чуждыми понятиями. Каждый раз после исполнения супругой своих супружеских обязанностей этот нехороший муж обязан был являться к ней с дорогим подарком, настолько дорогим, чтобы никакому потенциальному любовнику не удалось его перещегольнуть. Один, правда, перещеголял, презентовал колье из белого золота с бриллиантами, причем два средних по двенадцати каратов, проще пани, а в самом центре — на четырнадцать каратов! А второй, проще пани, притащил форменную дрянь, браслетик, причем такой тонюсенький, что его и не разглядишь без микроскопа. Ну сколько такой может стоить, проще пани? А уж изображал из себя такого влюбленного — дальше некуда. Третий поклонник вполне приличный, слова плохого не скажешь, уже два года осыпает её драгоценностями. Правда, один раз осечка вышла, розовый коралл преподнес, большой, эффектный, но разве это настоящий подарок? Правда, тут же спохватился и на следующий день явился с настоящим презентом — большой звездный сапфир в окружении бриллиантиков. А соболье манто, что пани видела, тоже от него.

И наряду с этим кретинка была, повторяю, гениальным зубным врачом. Уж не знаю, как она этого добивалась, но дети сами лезли на кресло в её кабинете и не плакали, когда она лечила их зубки. Зарабатывала при этом целое состояние, к чему ей были ещё презенты поклонников? Может, для самоутверждения?..

Вот и теперь она без умолку болтала над своим угрем, к которому в этой жалкой забегаловке ей не могли подать шампанского.

— Сама пани видит, до чего я дошла, — жаловалась кретинка. — Ведь собирались мы ехать на Майами, а этот глупый муж уперся, что не может, ему пришлось подрастратиться, теперь денег не хватает, а я прекрасно знаю — пошли на взятки. Он признался в утрате двух миллиардов, так я пани клянусь — врет как сивый мерин! Платить ему пришлось не только за себя. Нет, вы представьте, этот глупец платил ещё и за других! Люди совсем потеряли совесть, этот прокурор — настоящий Гарпагон, я уж подумывала, может, имеет смысл мне с ним лично познакомиться, так муж и слышать об этом не желает! И сюда мы приехали якобы ради бизнеса, так я ему и поверила...

Только услышав о прокуроре, я насторожилась и проявила внимание к болтовне своей соседки по столу.

— Надеюсь, деньги, заплаченные за других, ему вернут? — осторожно поинтересовалась я.

— Разумеется, уж он за этим проследит, но только когда это будет? Не понимаю, зачем он выбрал эту дыру, здесь просто нет приличного общества. Хотя вот пан Северин...

— Какой пан Северин?

— Вежховицкий. Именно с ним у мужа тут дела, пан Северин выступает в качестве посредника. Вот он интересный мужчина, но представьте, дал мне понять, что это именно я должна его пригласить.

Представляете? Не он меня, а я его! Просто смех. Разумеется, я тут же поставила на нем крест, хотя он и может нравиться женщине, вот только с его взглядами никак не могу примириться. Впрочем, он всегда был таким, мы уже сколько лет знаем друг Друга...

Я уже давно покончила со своим куском рыбы, но готова была заказать второй, пусть хоть лопну, пусть растолстею, готова была заплатить за кретинкиного угря, только бы сидеть и слушать её болтовню. А та продолжала болтать. Это был один бесконечный монолог, кретинка в собеседнике не нуждалась.

— И мне кажется, проще пани, нет, я просто уверена — он часть денег не передает по назначению, а придерживает, кладет себе в карман. Ведь он такой скупой, этот Северин, вы не представляете! И приходится мужу отстегивать громадные суммы, а то бы я уже десять раз могла купить себе ожерелье как у королевы, да что я говорю — даже шиншилловое манто, настоящее полноценное манто, а не накидку, как сейчас. Правда, муж признался, что, если это его новое дело выгорит, я получу роскошные брильянты, уж и не знаю... Сами видите, на какие лишения приходится ради них идти, не можем себе позволить провести отдых как люди.