Адресное бюро в лице какой-то озлобленной бабы дало такой же ответ. Совсем недавно спрашивали, так опять надо голову морочить занятой женщине, делать полиции нечего, вместо того чтобы бандитов ловить... Ну, вот запись — Мисякувна Гражина, несовершеннолетняя, выписана. По заявлению Мися-ковой Софьи, ответственной квартиросъемщицы. Откуда мне знать, куда выписана, нас это не касается. Ладно, поищу, вот пристали, спасения нет! Ага, вот справка о временной прописке в Варшаве на жилплощади некой Бистро Магдалены, дальней родственницы. Есть адрес, есть, записывайте: Доманевская, шесть, квартира два. Да не значится здесь, какая именно родня, нас степень родства не волнует, пусть Варшава об этом заботится.

— Столько работы! — посочувствовала я капитану. — Могла бы ему и сама все эти сведения предоставить, у Драгоценного в блокноте все зафиксировано, а этот дом на Доманевской давно уже разобрали, сквер там разбили. А еще Гражина была прописана в Пултусках, а может, не прописана, просто там какое-то время жила, из записи в блокноте не поймешь. Последний варшавский адрес, одиннадцатилетней давности, улица Грошовецкая. Драгоценный Гражинку искал, правильно?

— Правильно, — согласился со мной Костик. — А вот зачем?

— Холера его знает.

— И похоже, упорно продолжает искать. Куда могла подеваться, неужели исчезла с концами, как ее родители?

— Все может быть. Не забудь, она единственная наследница погибших, значит, законная владелица золотой мухи. Могли и ее пристукнуть, причем еще давным-давно.

— А что, есть сведения, что требовала наследство?

— Да вроде нет, никто не говорил.

Вернулся капитан Бежан с мокрой головой и сразу подключился к разговору.

— Прослушали? Ну так вот... Там еще пивка не найдется? Большое спасибо, вы уж не сердитесь, совсем я распоясался. Значит, посетили мы и больницу, в которой скончалась старая Мисякова, там в принципе те же кадры, что и два года назад. Побеседовали с санитаркой, что ухаживала за старухой. Санитарка припомнила, что никто Мисякову в больнице не навещал, один раз только приезжала какая-то молодая женщина. Перед ее приходом старушка очень нервничала, а после встречи с ней сразу успокоилась и скончалась такая умиротворенная. Я так думаю — это и была ее внучка, та самая исчезнувшая девочка.

— У вас есть какие-то основания так полагать? — хищно поинтересовалась я.

— С санитаркой беседовал Гурский, симпатичный молодой парень, если пани обратила внимание. Ну та и растаяла, поделилась подробностями. Встретилась больная старушка с этой девушкой как с родной, обнялись со слезами радости, посетительница весь день провела в больнице, а был как раз день посещений, народу полно. Посетительница сидела, значит, до вечера, а когда ушла — никто из персонала не заметил. А у другой санитарки пропали халат и шапочка с нашивками, висели в ее шкафчике — и нету. А на следующий день разразился скандал, девушку обвинили в том, что не повесила одежды на место, потому как потом обнаружили в приемном покое, в газету была завернута. А я уверен — форму санитарки временно позаимствовала Гражина Мисяк, чтобы беспрепятственно проникнуть в бабкину квартиру за вещами.

— Как выглядела эта санитарка? — спросил Костик. — Смогли ее описать?

— Да, соседи описали. Молодая девушка среднего роста, стройная, очень красивая. Короткая стрижка, волосы темные, вьющиеся. Очень вежливая, деликатная такая. Вот, пожалуй, и все.

И я решительно заявила:

— Она просто скрывается, эта Гражина. Думаю, боится. А пан?..

— Я не боюсь и не скрываюсь. Если серьезно, и я такого же мнения. Эх, людей у меня маловато. Многое еще неясно, но полагаю, что знаменитые ян-тари преступники не продали не только из алчности, набивая цену, но и из опасения. Знали о наличии законного владельца, тот мог вмешаться в любой момент, а им шум ни к чему. Старая Мисякова была женщиной энергичной, возможно, пригрозила им. Учтите, мы беседуем частным образом, и вообще все, о чем узнали от меня, — служебная тайна.

— Понятно, — буркнул Костик.

— Очень хочу разыскать Залесского, — признался капитан. (Я вовремя прикусила язык — не Залесского, а Драгоценного.) — Поиски Гражины Мисяк он начал раньше нас, но у нас больше возможностей. Полагаю, что скорее найдем девушку, чем его.

— Надо обратиться в Центральное адресное бюро, или как оно там называется, — посоветовала я:

— А то мы сами не знаем! — обиделся капитан. — Представьте, нам это тоже пришло в голову. Исходные данные пришлось долго разыскивать, обычно в школе записаны имена, фамилии, даты и место рождения родителей учеников, но в Гражининой школе с этим возникли сложности. Теперь все сведения нами собраны и объявлен розыск девушки по всей стране. Правда, она могла выйти замуж и сменить фамилию, поэтому на всякий случай мы озадачили и ЗАГСы.

— А может, лучше плясать от печки?

— Какой именно?

— А того самого Домика в Песках, ну того, в котором убили родителей Гражины. Кажется, он и в те времена принадлежал их родственникам. Во всяком случае, в Песках так считали, — напомнила я.

— Тот участок и сейчас является собственностью кого-то из их родни, официально числится за какой-то Петровской. Мы послали соответствующий запрос, так что ждем-с. И лично мне имело бы смысл сидеть в Варшаве и ждать ответа, но тут приятнее. Море и погода благоприятствуют. Да и пообщаться со здешними людьми хотелось бы лично...

— Петровская? — удивился Костик. — Марыся? Так чего проще — с ней самой и поговорить. У меня есть ее телефон... Холера, в Варшаве оставил!

Капитан кинул на Костика такой взгляд, что я испугалась за жизнь любимого...

* * *

— Надо же, что пани натворила! — упрекнул меня Вальдемар. — Полиции понаехало, сплошные допросы, вздохнуть человеку некогда...

Воспользовавшись наиболее ценимым отдыхающими временем дня, когда все толпами устремляются на пляж, я в самый полдень заявилась в гости к Вальдемару и правильно рассчитала. Дома никого из курортников не было, зато хозяин наличествовал. Разумеется, мы расположились в кухне, как в старые добрые времена.

— Я?! — возмутилась я.

— А то кто же? Вцепились, как репей в собачий хвост, пришлось все выложить, понял — знают многое, а откуда? Ясное дело, только от пани. Не иначе как таким манером вы решили от Терличака избавиться.

— И что? — невольно заинтересовалась я, хотя ни сном ни духом...

— И забрали! А то пани не знает?

— Не знаю. Когда забрали?

— А сегодня утром.

Помня манеру Вальдемара сообщать новости, я дипломатично поинтересовалась:

— И что люди говорят?

— Что это он утопил Флориана, — попался Вальдемар.

— Ну!