— Ты откуда звонишь?
— Пока из дома, из погрома, но уже убегаю, видеть не могу это безобразие. Еду на Воронича. Эй, Иоанна, ты что поугрюмела? Чего молчишь?
— Пока сама не знаю, — стараясь не нагонять на подругу паники, осторожно сказала я. — На всякий случай проверь там, на работе, все ли в порядке.
Марта встревожилась:
— Иоанна, что ещё тебе в голову взбрело?
— Насчёт головы пока ничего не скажу, а вот на душе чего-то тревожно. В это время суток я больше душе доверяю. И у неё как раз какие-то нехорошие предчувствия…
Ну и как всегда, душа моя оказалась умнее меня.
Марта позвонила мне, когда я находилась в Ошоломе. Так мы прозвали лучший варшавский магазин с косметикой. Я внимательно разглядывала товары, и мне совсем некстати было в данный момент отвлекаться. Впрочем, и особой нужды в косметике не было, поехать заставила машина, аккумулятор, который не любил долгого бездействия.
— Ты оказалась права, — взволнованно проговорила Марта. — Здесь тоже кто-то перерыл все кассеты. Кайтек с Павлом просмотрели все. Пожара нет, черт бы его побрал!
— Не черт его побрал, а воры, — поправила я Марту, с сомнением рассматривая всевозможные «Пальмоливы». — Уточни, пожалуйста, насчёт пожара. Ничего не осталось? Все черт побрал?
— Абсолютно все! И рабочие материалы, и смонтированные, и уже переписанные. И никто из опрошенных не признается, ну совсем как в нашем сценарии! И опять все перерыто самым безобразным образом, полный беспорядок, прямо хаос первозданный!
И опять я поправила соавторшу:
— В сценарии мы ни беспорядка, ни тем более хаоса не предусматривали.
— Теперь, полагаю, стоит использовать. Знаешь, очень живописно выглядит, я уже велела Кайтеку заснять. На всякий случай. Нет худа без добра, опять сэкономим. Хотя что я говорю, ведь пожар испарился. Послушай, у тебя случайно не осталось кассет с ним?
Я поспешила успокоить Марту:
— Остались, я сразу их увидела после вашего ухода и припрятала. Ко мне пока не вламывались.
— Слава богу! И ещё у меня хватило ума переписать на них весь рабочий материал, так что у тебя просто бесценные экземпляры. Иоанна, храни их как зеницу ока. А я постараюсь ещё сегодня к тебе заскочить.
Как ни стыдно признаваться, но я даже обрадовалась, узнав о пропаже кассет, ведь это подтверждало значимость пожара. И пусть пока мы ещё не знаем, чем же он так важен для реальных преступников, но важен несомненно. И ещё стало ясно, что преступники эти, опять же несомненно, как-то связаны с телевидением. Какая пропасть воды на нашу мельницу!
Я даже не стала пытаться вычислить похитителей кассет, тут уж скорее Марта догадается, погожу до её прихода. Очень хотелось собственными глазами увидеть погром на телевидении, как и в Мартиной квартире, но я воздержалась, рассудив, что благоразумнее поспешить домой и стеречь там свои кассеты, пока целы. Да и целы ли? Пока я тут вращаюсь в царстве косметики, в моей квартире уже могли орудовать взломщики. Не дай бог! Это у Марты нечего красть, а у меня и телевизор, и видик, и компьютер!
И я в панике выскочила из Ошолома.
Дома никаких признаков взлома я не заметила, вроде все в порядке. Успокоившись, уселась за компьютер, решив поработать до приезда Марты.
Марта снова позвонила часа через два.
— А у нас менты! — сообщила она. — Хотя их никто не вызывал. Жаль, без нашего красавчика Чарека. Может, нашествие полиции как-то связано с твоим Красавчиком… как его… птичий Котя, что ли?
— Полиция сама приехала? — удивилась я. — Подозрительно. Для них кража — дело рядовое, а уж хищение ваших рабочих материалов и вовсе пустяк, подумаешь, пожар засняли. Разве что это не обычный пожар. Попытайся проследить за ними. С кем говорят, о чем выпытывают. Что их особенно интересует?
— А это я и без того знаю, сейчас они говорят с Павлом и Кайтеком, никак не хотят поверить, что у них не осталось никаких плёнок о пожаре. Но я им сказала, что последний раз мы их просматривали у тебя, так что приготовься. А я сейчас еду к тебе.
— Менты наверняка тоже, — проворчала я и положила трубку.
Я уже давно отказалась от попыток наводить в доме порядок к прибытию гостей, все равно без толку. К тому же в спешке рассовываемые по углам посторонние предметы со столов и кресел, преимущественно всякие нужные бумаги, потом безвозвратно исчезали. Поэтому и на сей раз я ограничилась лишь тем, что опорожнила пепельницы, собрала и отнесла в кухню грязные стаканы и даже вымыла их.
И тут примчалась Мартуся и прямо с порога нервно затараторила:
— Я, конечно, понимаю, что дарёному коню не заглядывают. Но уж если и в самом деле все так взаимосвязано, честно скажу тебе: слишком уж беспокойный труп ты нашла. Не могла полегче?
Возражать было нечего, я лишь тяжело вздохнула:
— Беспокойным был покойник при жизни, беспокойство причиняет и после смерти. Ага, пока не забыла, звонила Анита. Представляешь, этот Липчак… кстати, его нашла ты, а не я…
— Нет, не я, а Доминик.
— Ещё хуже, от Доминика ничего толком не узнаешь, ну да я не об этом. Так вот, Анита утверждает: он вовсе никакой не Липчак, а Трупский.
Марта застыла в дверях, не дойдя до комнаты.
— Шутишь? Тот самый Трупский, который так интересовал нашего красавчика Чаруся?
— Ну да, тот самый. Пожалуйста, пройди немного, я не протиснусь… Тот самый Стефан Трупский. Не знаю, насколько твои менты уже докопались до него…
Марта наконец прошла в комнату, я следом за ней, продолжая знакомить её с сообщением Аниты:
— Он был из тех, которые все обо всех знают, коллекционировал чужие тайны и дорого их продавал. Знал миллионы людей. Странно, что ни разу не столкнулся с Домиником…
— Но зато, если не ошибаюсь, столкнулся с Пухом! — неожиданно заявила Марта, удобно устраиваясь на софе и вскрывая банку с пивом. — Я так думаю, потому… О! Вот этого мне не хватало! И почему в буфете на работе никогда нет пива?.. Потому… какое наслаждение!
— Да говори же, не тяни!
— Видишь ли, в отличие от твоей Аниты, у меня это не информация, а скорее только предположение.
— Откуда взялось такое предположение?
— Как-то в большой компании, в курилке, шёл общий разговор, и у Пуха вырвалось несколько слов. Это было вскоре после обнаружения трупа в «Мариотте», все только об этом и говорили. Пух тогда раздражённо заметил, что для их важного иностранного коллеги был заказан номер в «Мариотте», и вдруг ему звонят и заменяют на другой. Такого ещё не бывало, Пуха это разгневало, причём, мне показалось, разгневала не сама замена номера, а причина этой замены. Он страшно хотел знать, в чем дело, по тону чувствовалось. А поскольку сам не поинтересовался в администрации отеля, не спросил прямо о причине замены, вывод один: тут дело нечисто. Правда, Пух обмолвился, что у него лично из-за этого никаких неприятностей нет, а вот наш проклятый Ящер понёс какие-то убытки. Слушай, а ты не знаешь, на кой им понадобилось заменять один гостиничный номер на другой?