— Да откуда! Но между этими двумя номерами имеется дверь, и она оказалась незапертой. Вот и стал Доминик первым подозреваемым, тем более что твердил как заведённый: ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знает. И ещё, кажется, в его номере что-то полиция обнаружила, но не знаю что. Слушай, так ты его видела?!
Дошло наконец.
— Видела и в случае чего ни за что в этом не признаюсь, разве что арестуют Доминика. Но не волнуйся, его не могут подозревать.
— А ты почём знаешь?
— Умею считать.
— Завидую тебе, я вот не умею.
— Неважно, менты тоже умеют. Если я видела труп уже мёртвым, значит, Доминик не мог его прикончить, а до того у него алиби. Не было у Доминика никакой возможности ухлопать наш труп!
— А когда ты там была?
— Между шестью и четвертью седьмого. Увидела труп в шесть.
Поскольку Марта поглощала очередной стакан пива и сидела с полным ртом, то принялась отчаянно махать мне рукой, не решаясь что-то сказать. Я встревожилась, но терпеливо ждала, пока она проглотит пиво.
— Все не так! Откуда он мог появиться там в шесть? У них получается, что кокнули его между десятью вечера и часом ночи, когда Доминик уже был один в двадцать седьмом номере. Один! Без меня! Если бы я не удрала в казино, его бы не заподозрили! В шесть вечера тот ещё был жив.
— Кто был жив?
— Труп.
— Кто так сказал?
— Врач, наверное. Судмед, кажется, называется? Полиция так считает.
Перед глазами встала картина увиденного в номере 2328, который я тогда приняла за номер Аниты. Живой?! Кто-то из нас не в своём уме.
— Невозможно! — категорически заявила я. — Он не был живым… Он не имел никакого права быть живым. Никто без головы не может быть живым.
— Без головы? — поразилась Марта.
— Ну, без половины. Задней.
Марта горячо запротестовала:
— Иоанна, ну о чем ты говоришь! Или это твои вымыслы для нашего сценария? Нет? В сценарии я могу согласиться с твоей безголовой концепцией, но ведь тот, настоящий, в отеле, был с головой! Его задушили, и это совсем не повредило его голове. Уверяю тебя, его голова не понесла никакого ущерба.
— Слушай, Марта, если ты сейчас скажешь, что ему вообще не нанесли ни малейшего ущерба, я могу и рассердиться. Но что-то тут все-таки не так. Ты там лично была?
— Ясное дело, была, но лишь сегодня утром, около десяти, я же тебе уже говорила. Как раз его обнаружили. Что там делалось!
— И ты видела его?
— Кого?
— Да труп же, холера!
— Кусочек. Он там ещё лежал. Знай я, что увижу, закрыла бы глаза. Но откуда мне было знать? Вот я и увидела его. Со стороны головы…
— Спокойствие, только спокойствие… Допрос продолжается. Ты откуда смотрела? Отвечай кратко и точно.
— Из комнаты Доминика. Точнее, американского продюсера. Двери между двумя номерами были распахнуты. Но Доминик видел его целиком. Слушай, я больше не могу так, я хочу понять!
— Минуточку, уточним. Ты смотрела из комнаты Доминика и видела его с головы?
— Богом клянусь!
— Он лежал на полу?
— На полу.
— И головой в сторону Доминика?
— Если быть точной, в тот момент головой в мою сторону. Но в принципе в сторону комнаты Доминика.
— Вот теперь и я тоже перестала что-либо понимать!
Встревоженная Марта галопом помчалась в кухню за новой спасительной порцией пива и, вернувшись, налила мне полный стакан. Я не прореагировала, оцепенев в очень неудобной позе: подбородок упёрла в скрещённые ладони, локти расставила на журнальном столике. И было от чего офонареть. Когда я в шесть вечера накануне была в том номере, труп лежал ногами в сторону Доминика, а раз Марта видела наоборот, кто-то должен был уложить труп в другой позиции. И не могла Марта не обратить внимания на замызганный ковёр. Что же там произошло, черт подери?!
Марта сделала попытку запустить меня, принявшись отчаянно трясти за плечо:
— Иоанна, очнись! Ну чего ты? До сих пор я отвечала на твои вопросы, честно и чётко, скажешь нет? Но и моё терпение кончилось. Что все это значит? Я что-то не так увидела? Вот, выпей пивка, очень помогает.
Глубоко вздохнув, я сняла локти со стола. Придётся теперь ознакомить напарницу со своей точкой зрения, все равно, чувствую, своими силами с загадкой не справиться. Ко мне вернулась способность говорить. Я велела Марте сесть спокойно.
— Кончай меня трясти, в голове и без того все перемешалось, да и пива не отхлебнёшь. Ну вот, слушай внимательно. Позвонила мне моя давняя приятельница, и мы с ней условились встретиться в «Мариотте»…
Надеюсь, мне удалось изложить все понятно и доходчиво. Теперь и Марта погрузилась в раздумье. Какое-то время мы с ней сидели молча. Марта заговорила первой:
— Лично я была трезвой как свинья. Говорю о сегодняшнем утре. А ты?
— Ещё трезвее. Весь день просидела за сценарием, ничего не пила, не ела. Даже вечером в рот ни капли, только стакан чаю. Я ведь худею. Так что выбрось из головы всякие там галлюцинации.
Марта чрезвычайно заинтересовалась:
— И что, в самом деле помогает? То-то я гляжу, за последнее время ты сбросила добрых несколько килограммов. Это от пива?
— От пива. Отставила целиком и полностью, а уж вечером — боже избавь. И от устриц.
— Тоже отставила?
— Наоборот. Весь отпуск лопала без стыда и совести. Может, и не весь, но недели три уж точно. Оказывается, от белого вина не толстеют. А тут и на белое вино не тянет, без устриц. И хватит о моей диете, давай о трупе.
— Тоже неплохое средство отбить аппетит. Только вот у меня получаются два трупа.
— Жуткое дело. У меня тоже.
Мы с Мартой ещё раз вместе, шаг за шагом, рассмотрели все мельчайшие подробности этой невероятной истории, и я испытала большое облегчение, ведь уже закрадывалась в голову ужасная мысль: вот, оставила без помощи тяжело раненного человека, живого, никакой не труп, а он помучился и к часу ночи окочурился. А если бы вызвала врача, глядишь, и выжил бы, страшная же рана мне лишь померещилась. Нет, ничего подобного, в час расстался с жизнью другой, у которого череп был в полном порядке, его задушили, и об этом трупе я ничего не ведала. Тогда куда же подевался тот, первый? Мой?
Марта даже на время позабыла о своей любовной катастрофе:
— Грандиозно! Гляди, теперь у нас даже выбор появился. Надо прикинуть, который из двух нам больше подходит.
— Можем и оба использовать, — возразила я, подумав. — Как специалист заявляю — ничто так не оживляет развитие сюжета, как трупы.