— Прямо как в «Красном монахе-воине», — продолжал Кристофер. — Они там все кланяются друг другу. Особенно перед схваткой. — Он с сомнением оглядел Муравьишку. — Ты часто дерешься?
— Нет, очень редко, — ответил юноша, вспоминая свой поединок с Горгоном. — Спасибо, что одолжил мне свою комнату.
— Всегда пожалуйста. Мам, а можно он и сегодня поспит в моей комнате?
— Если пожелает, — с легкой улыбкой кивнула миссис Лэр. — Тебе всегда рады в этом доме, Муравьишка. Если хочешь, мы найдем для тебя более… мирную комнату.
— Для меня большая радость и честь остановиться в комнате Кристофера, — торжественно произнес Муравьишка, и лицо Кристофера засветилось от счастья.
— Вот это да! — воскликнул он, стараясь изобразить поклон, как у Муравьишки. — Круто!
«Воскресенье — это здорово, — думала Корнелия. — Особенно когда мама забирает Лилиан и идет гулять с ней в парк. Тогда старшие сестры имеют возможность поваляться в кровати, и никто не пытается выудить их оттуда».
Было так приятно лежать, обхватив любимую подушку, и слушать умиротворяющее урчание кота Наполеона, прикорнувшего рядом. К тому же ей просто необходим был отдых. Все эти скачки из одного времени в другое… Она никогда к этому не привыкнет. Да и ее подруги тоже. Эти путешествия ужасно изматывали и выбивали из колеи. А помимо этого, или, скорее, из-за этого в последнее время Корнелию мучили кошмары. Огонь. Почему ей снилось, что она горит? Она ведь не огненная чародейка. Ее Стихией была Земля и все, что на ней растет… А несколько раз, проснувшись, Корнелия чувствовала, будто кто-то наблюдает за ней. Притом что рядом никого не было. Но сейчас, в залитой утренним светом комнате, она могла наконец расслабиться, как будто мягкие солнечные лучи, скользящие по ее векам, не давали кошмарам подступиться к ней.
Ее сладкую дрему прервал звонок в дверь. «Уходите! — подумала она. — Дайте хоть немного поспать по-человечески!» Но тот, кто стоял за дверью, похоже, не собирался сдаваться. Видимо, он решил, что, если с первого звонка не открывают, нужно пытаться еще и еще. И тишину прорезал еще один долгий звонок.
Ну почему папа не может открыть? Ах да, он же пошел играть в сквош. Получается, что во всем доме она одна. Но, видимо, ей не придется по-настоящему этим насладиться. Корнелия полежала еще секунду, собираясь с силами, чтобы встать. Она та-а-а-акустала…
И снова раздался этот назойливый звук.
— Ну иду, иду! — крикнула Корнелия и, пошатываясь, встала с кровати. Наполеон взглянул на нее исподлобья, лениво зевнул и снова погрузился в дремоту. Везет ему! Чародейка натянула халат и сосредоточилась, пытаясь открыть дверь силой мысли. Но даже это небольшое усилие вызвало такую слабость, что лучше бы уж ей было дойти до двери и отпереть ее старым добрым способом.
— Доброе утро! — весело прощебетала Ирма из коридора. — Проснись и пой! Нам есть о чем поговорить… — но, увидав подругу, она осеклась. — Да, выглядишь ты неважно.
— Спасибо за комплимент, — пробурчала Корнелия. — Ты умеешь обрадовать.
— Но… я не то хотела сказать. Просто у тебя такой вид, будто тебе лучше полежать в постели.
— Что я и делала, пока ты не вытащила меня оттуда.
— Извини.
— Да ладно. Так о чем нам нужно поговорить?
— Расскажи ей, — обратилась Ирма к Муравьишке.
Муравьишка стоял у окна и завороженно любовался расстилавшимся перед ним пейзажем.
— Эта башня выше Башни Сокола, — сказал он, имея в виду многоэтажку, в которой жила Корнелия. — У тебя не кружится голова, когда ты смотришь вниз?
— Отсюда очень красивый вид, — ответила Корнелия. — А о высоте я как-то не задумываюсь.
Ирма легонько пихнула локтем Муравьишку.
— Расскажи ей о тех следах.
— О следах? — переспросила Корнелия.
— Этой ночью я спал в комнате Кристофера, — принялся объяснять юноша. — Под динозаврами. В какой-то момент я услышал… или, скорее, почувствовал что-то. Я выглянул в окно и там, на траве, увидел отпечатки следов.
— Ну и что? — спросила Корнелия, все еще не понимая, зачем нужно было вытаскивать ее из кровати. — Кто-то ходил по лужайке. Это же не преступление.
— Нет, понимаешь… следы начинались в центре лужайки.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы Корнелия все поняла. Внезапно она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. И тут она вспомнила…
— Я… Мне кажется, я тоже что-то почувствовала этой ночью, — сказала она. — Я проснулась от странного чувства, будто кто-то наблюдает за мной через окно.
— По-моему, твоя квартира находится немного высоковато для этого, — Ирма кивнула в сторону окна.
— Вот именно. Но вдруг этот кто-то появился на балконе прямо из воздуха…
Чародейки и Муравьишка мрачно переглянулись.
— Горгон, — произнесла Ирма.
— Да, ему такое под силу.
— И еще этой ночью кто-то подходил к двери Ир-миного дома, — продолжал Муравьишка. — Я видел, как повернулась дверная ручка. Но потом этот кто-то ушел.
— Но… — Корнелия пребывала в крайнем замешательстве. — Что он тут делает, зачем шпионит за нами? Почему он не ищет четвертый Фрагмент?
— Мне бы тоже хотелось это знать, — кивнула Ирма. — Но что, если это тот дареный конь, которому не лезут в рот на предмет кариеса? Может, стоит воспользоваться этой возможностью и пустить в ход твою подвеску? То есть отправиться за Осколком до того, как это сделает Горгон.
Корнелия издала сдавленный стон. От одной мысли о предстоящем путешествии у нее внутри все перевернулось. И Ирма прекрасно ее понимала.
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь: «Чем мы это заслужили?»
Корнелия выдавила усталую улыбку.
— Просто нам так везет, — обреченно сказала она.
— Ладно, надо позвать остальных.
Вскоре подошли Вилл и Хай Лин. Но с Тарани все обстояло не так просто.
— Простите меня, — запричитала она в телефонную трубку. — Но мама заставила меня писать письма с извинениями в администрацию школы в Сезамо и тем, кому я причинила неудобства этой поломкой компьютеров.
Корнелия прикрыла трубку ладонью и пересказала чародейкам слова Тарани.
— Но она же не виновата! — взорвалась Ирма. — То есть отчасти, конечно, виновата, но все ведь произошло только потому, что этот безмозглый Монго напугал ее!
— Объясни это моей маме, — хмыкнула Тарани, которая даже через прикрытую трубку расслышала звонкий голос Ирмы.
— Сколько это займет времени? — спросила Корнелия.
— Трудно сказать. Может, несколько часов. К тому же мама засела внизу, так что мне не удастся незаметно выскользнуть из дома.