– Не приходилось, – пробормотала я.
Жека содрогнулась.
– А я в школьном спектакле про инопланетян изображала в таком наряде межгалактическую ведьму, никто из детей не захотел ее роль исполнять, пришлось директору в страшилище наряжаться. Очень неприятно натягивать на тело прорезиненную ткань, она противная. Так вот, тогда мне на кухне показалось, что меня снова в тот комбинезон упаковали, я прямо заледенела вся и… не могу дальше говорить!
Она обхватила голову руками и закрыла глаза. Вот тут я испугалась и потребовала:
– Быстро рассказывай. Что бы ты ни сделала, все можно исправить!
Жека подняла на меня грустный взгляд.
– Не разделяю твоего оптимизма. Есть поступки, после которых следует пойти и утопиться.
Я вздрогнула и схватила подругу за плечо.
– Перестань ходить вокруг да около. У нас с Максом много знакомых, мы вытащим тебя из любой беды.
Неожиданно она улыбнулась.
– Спасибо, Лампуша. Я не совершила преступления, я просто подумала, что Севу надо убить! Насмерть! Вот прямо сию секунду вылить ему на голову кипяток. Понимаешь?
Моя нижняя челюсть медленно отвалилась, а Жека мрачно продолжала:
– Я отчетливо представила, как горячая вода попадает Севе на макушку, стекает струйками по лицу, он кричит, а я хохочу от радости. Это нормально?
Хорошо, что она задала вопрос риторически, ей не требовался ответ. Я застыла на стуле истуканом, а она тем временем говорила:
– В ту же ночь мне приснился сон. Иду по коридору с канистрой в руках. Дом богатый, убранство в английском стиле, темные двери, книжные шкафы, ковры. Я прошла через гостиную и вошла в спальню, там огромная кровать с дубовой спинкой, на ней спят две женщины. Лиц не вижу, одеяла натянуты до плеч, незнакомки лежат на животе, перед моими глазами лишь белокурые волосы, явно выкрашенные и уложенные в дорогой парикмахерской. Я спящих не знаю, но понимаю, что они молодые, красивые, богатые. Дальше не поверишь!
Ковалева криво улыбнулась и продолжила:
– Я открываю канистру и думаю: «Вот сейчас плесну бензин на одеяло и подожгу». Понимаешь? Сон такой реальный, как явь, и я в нем размышляю: «Нет, если брошу спичку, женщины скатятся на пол, собьют огонь, живы останутся. Надо действовать иначе». И я обливаю пол вокруг кровати по периметру, чтобы поднялась огненная стена – из-за нее не выбежать. Потом беру спички, но останавливаюсь. Спички? Они короткие, я сама могу обжечься. Вижу на столике длинную свечу. Хватаю ее, зажигаю фитиль, швыряю свечку на одеяло и выскакиваю в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Через секунду раздается хлопок, словно лопнула натянутая парусина, бух! И крик! Нет, вопль! Нечеловеческий! Леденящий кровь! А я иду по коридору абсолютно счастливая, на душе прямо эйфория. Я их убила! Сожгла! Уничтожила! Это нормально?
Я постаралась не измениться в лице.
– Это сон, работа подсознания.
Жека схватила меня за руку.
– Именно так! Ты правильно поняла. Значит, я подсознательно хочу убить каких-то женщин? Кого?
Я решила ее успокоить:
– Знаешь, какое количество милых дам мечтает избавиться от свекровей, подружек и начальниц? Есть у меня приятельница Майя, так она купила куклу, написала на ней фломастером «Анна Сергеевна» и била свекровь от души. Ничего катастрофичного в твоем сне я не нахожу. И потом, блондинок не стоит воспринимать как живых людей, вероятно, они олицетворение какой-то твоей проблемы.
Жека молча смотрела на меня, а я ощутила прилив вдохновения и подтвердила:
– Да, да, именно так. Сон очень хороший.
– Лучше некуда, – прошептала Ковалева.
– Нет, точно, – настаивала я, – во сне все всегда наоборот! Привидятся похороны – это к долгой жизни. Ты сожгла двух красоток? Не о них речь, на самом деле это предсказание, оно обещает благополучное разрешение некой сложной проблемы. Надо радоваться, а не расстраиваться!
Жека взяла из хлебницы булочку и принялась крошить ее на скатерть, потом тихо произнесла:
– Сегодня утром после встречи с цыганкой я поехала на работу и застряла в пробке. Сижу, пялюсь в окно, слушаю радио, там глупости несут. Ничего особенного, все как обычно. Севочка рано утром пришел из своего клуба и лег спать, Миша отправился в магазин, мы хотим в школу доски купить, стеклянные. Может, ты видела такие, на них не мелом, а фломастером пишут?
На всякий случай я кивнула, а Жека монотонно вещала:
– Понимаешь, никаких сложностей. Вообще. У меня лишь немного побаливала голова и слегка подташнивало. В последние пару месяцев я не очень хорошо себя чувствую, наверное, гастрит или язва проснулась, надо сходить к врачу.
– Здравая мысль, – одобрила я, – нехорошо, когда в животе буря, а в мозгу мигрень.
Жека дернула плечом.
– Сильно сказано. Просто меня слегка мутило, не стоило на завтрак три круассана лопать, они из жирного слоеного теста, и мигренью свою головную боль я бы не назвала, просто ощущала небольшой дискомфорт. Ну, значит, застряла в толпе машин, ни о чем не думаю, даже не злюсь из-за затора и той цыганки. Важных дел на первую половину дня я не планировала. Тут Миша позвонил и обрадовал: доски есть, дешевле, чем мы рассчитывали, нам обойдутся. Супер, да?
– Хорошая новость, – улыбнулась я.
Жека сдвинула брови на переносице.
– Положила я телефон на сиденье, слышу стук. Поднимаю голову и вижу мальчика лет одиннадцати. Он у машины лобовое стекло протирает, зарабатывает себе на кино. Я боковое окошко открыла, высунулась, хотела ему сказать, что прогуливать школу нельзя, и тут…
Жека прижала ладони к груди.
– На меня словно тот костюм из латекса опять натянули. В секунду, хоп – и готово! Я выскочила из автомобиля, схватила паренька, выкрутила ему руки, ударила его головой о капот, отняла спрей, растоптала его, орала как бешеная. «Убью, убью, сейчас убью!» Народ из соседних тачек повыскакивал, мальчик губку бросил, из своей рубашки вывернулся и удрал. И тут же, оп-ля, я снова нормальная. Стою на дороге, в руках сорочка, люди глазеют. Ужасно! Кое-как я припарковалась, целый час потом не двигалась, то в жар, то в холод меня бросало. И еще странное состояние, руки-ноги трясутся, вернее, они-то неподвижны, а такое ощущение, что дрожат, внутренний тремор, в животе бурчит. Еле успокоилась, поехала назад домой, просидела в туалете, понос начался, тошнота усилилась. Что со мной?
– Наверное, твой организм таким образом реагирует на усталость, – неуверенно сказала я, – поезжай отдохнуть.
Ковалева скорчила гримаску.
– Ты забыла? Мы с Мишей недавно вернулись из Италии. Можно было еще семь дней путешествовать, но Мишина племянница выходила замуж, пропустить свадьбу – значит насмерть ее обидеть. Миша такой заботливый, всю поездку меня по магазинам таскал, хотел, чтобы я потрясающее платье купила, вознамерился мною на людях похвастаться. А когда я, по его мнению, подходящий наряд отыскала, стал туфли с сумкой подбирать.