— Да. Хорошо у меня получается?
— Отлично, — кивнул Кузьма Сергеевич, — а за вой собаки Баскервилей вас можно номинировать на премию «Оскар» в разделе «Лучшие звуковые эффекты».
— Вы и правда так считаете? — засмущался Семен. — Думаю, мне еще нужно совершенствоваться, прибавить трагизма.
— Вы здесь одно привидение? — продолжал допрос Пряников. — Других нет?
— Роль призрака, собаки Баскервилей, грохот шагов и еще несколько — исключительно мои, — подтвердил наш рабочий, — остальным так хорошо не справиться. Да и я не сразу отточил свое мастерство.
— Привидение, которое посетило мой номер, имело другой рост, — заявил Кузьма Сергеевич, — оно было значительно меньше и тоньше. По дому бегает еще одно!
— Спаси и сохрани, — перекрестилась Олеся.
— Я один, — запротестовал Сеня.
— Сегодня днем вы заходили ко мне в комнату? — уточнил бизнесмен.
Семен встал в позу Наполеона:
— Нельзя беспокоить гостей в ихних спальнях. Я летаю по столовой-гостиной-холлу и вою. Мало ли чем люди в номерах занимаются? Припрусь и помешаю.
— И кто у вас второе привидение? — завизжала Аня.
— Сеня, — строго сказала я, — ты ничего не перепутал? Вероятно, ты случайно забрел к Пряниковым?
— Че я, дурак? — обиделся Сеня.
Я отвела глаза в сторону. Ну не отвечать же честно: «Да, Сеня, ты феерический кретин!»
Белка шумно выдохнула:
— Случилось недоразумение. Поверьте, мы со Степашкой не хотим потерять клиентов. Девушка-труп и призрак, напугавший Кузьму Сергеевича, не наших рук дело.
— А чьих? — не замедлил с вопросом Никита. — Семен, кто может подтвердить твое алиби?
— Чего? — попятился Сеня. — Кого?
— В нашей стране существует презумпция невиновности, — пришла я на помощь недоумку. — Семен не обязан ничего доказывать, а вот тот, кто сомневается в правдивости его слов, должен привести факты, которые свидетельствуют о его лжи. Пока не доказана виновность Сени, он чист, как маргаритка.
— Больно ты умна для студентки филфака, — разозлился Никита.
— А ты для орнитолога слишком агрессивен и профессионально жесток, — отбила я подачу.
— Сеня, ты где был днем? — спросил Миша.
— С Катькой, у нее в комнате, мы там… э… э… ну… в общем… — засмущался призрак на окладе.
— Понятно, Пушкина читали, — улыбнулся Михаил.
— Нет, — замотал головой Сеня, — никаких книг, мы в кровати лежали.
— С Катей? — поразилась я. — С нашей горничной?
— Ураган ведь, — принялся оправдываться Семен, — делать особо нечего, вот мы и решили культурно провести досуг.
— В рабочее время? — разъярилась я. — Кате положено убирать дом, а не читать Пушкина.
— Не, мы его «Войну и мир» не трогали, — ответил Сеня. — Изабелла Константиновна шибко аккуратная, она велит пальцы не слюнявить, когда страницы перелистываешь, и листы не загибать. Вот я и не лезу, еще хозяйка отругает. И ваще я читать не люблю.
— Люди-и, — трагическим шепотом взвыла Олеся, — там! Там!
— Пришел оживший труп, — противно хохотнул Михаил и повернулся к двери.
Я последовала его примеру и застыла на месте. Думаю, вы на моем месте поступили бы так же, если, конечно, не лишились бы чувств от страха.
На пороге столовой покачивался медведь-гризли. Сначала он просто стоял на массивных задних лапах, потом задрал кверху морду с желтыми острыми клыками и издал громоподобный рев.
Аня, сидевшая на самом конце стола, а значит, ближе всех к чудищу, неожиданно начала дергать носом, словно принюхиваясь.
Гризли издал новый вопль, и я сползла под стол.
— Степашка, — прошептала Белка, которая тоже успела забиться в норку, — это кто?
— Понятия не имею, — почти не разжимая губ, ответила я, — Сеня с нами был.
— Р-р-р-р! — бесновался зверь. — Р-р-р!
— Вам не кажется, что прикол зашел слишком далеко? — подал голос Бурундуков, который, как истинный джентльмен, не бросился сражаться с монстром и спасать дам, а ретировался в укрытие.
— Это не наш медведь, — неохотно вступила я в беседу.
— Не наш, — подтвердила Белка, — мы с такой жутью не работаем.
— Неужели в бутафорском цехе нет костюма гризли? — недоверчиво спросил Никита.
— Откуда ты знаешь про склад реквизита? — задала я вопрос.
— В Интернете прочитал, когда на охоту за птицами собрался, — соврал Бурундуков, — там про «Кошмар» инфа есть. Если медведь не всамделишный, чего мы так перепугались?
Я постаралась не измениться в лице. Значит, Никита прикидывается случайным гостем. Он изучил сведения о «Кошмаре».
— Тише, — попросила Белка, — не надо привлекать внимания, неужели не понятно? Наша развлекательная программа не включает уничтожение «Кошмара»! Слышите, что там творится?
Я вжалась в пол. Полное ощущение, что ураган за окном переместился в столовую. В комнате билась посуда, раздавались вопли, рев чудища, визги Олеси и примчавшейся Кати. Затем неожиданно воцарилась тишина, и голос Семена с чувством произнес:
— Ну…!..!..!
Белка незамедлительно высунулась наружу:
— Прекрати материться!
Никита взял меня за руку.
— Бабуся супер. Не побоялась чудовища, кинулась матерщинника отчитывать. Говорите, это не ваша затея?
Я выдернула ладонь.
— Не трогай меня. Нет, не наша.
— Хочешь меня убедить, что Изабелла Константиновна не испугалась гризли? — ухмыльнулся орнитолог. — Решила повоспитывать Сеню и наплевала на медведя?
— Она такая, — вздохнула я, — не любит площадной брани. И вообще я вспомнила, что гризли в Подмосковье не живут. Это чья-то злая шутка, и она меня напугала.
Бурундуков снова взял меня за руку.
— Я на вашей стороне. Восхищен креативностью, с которой вы ведете бизнес. А еще вы обе великолепные актрисы, так и проситесь на экран.
Я его оттолкнула:
— Не смей меня лапать. Противно.
— Извини, — быстро сказал Никита, — я человек тактильного типа, невольно касаюсь людей при беседе. Ничего личного. Ты мне совсем не нравишься, в смысле, как женщина. Но как человек ты меня восхищаешь.
— Ты мне тоже не нравишься, как мужчина, впрочем, как человек тоже, — прошипела я, — держи свой тип личности при себе, обуздай тактильность. Иначе проснутся мои знания по самбо, и ты получишь в нос.
— Самбо? — обомлел Бурундуков. — Ты говоришь о так называемой самообороне без оружия? Вид борьбы, изобретенный в СССР? Шутишь!