Теперь, без тяжелой брони, Молот Рока двигался быстрее, но и Лотар, державший меч обеими руками, быстрее и точнее направлял клинок. Пострадали оба — запузырился кровью длинный порез на орочьем животе, Лотар чуть не полетел наземь от тяжкого удара в правый бок. Разошлись снова, и оба уже нетвердо стояли на ногах.
Вокруг бушевала битва, люди и орки сцепились в смертельной схватке, а двое могучих вождей осыпали друг друга ударами, отыскивая слабое место в защите врага, пробивая, раня и получая столь же жестокие удары в ответ.
Сошлись, и тяжкий кулак Оргрима врезался Лотару в грудь, вмяв кирасу, заставив качнуться. Не успел человек оправиться, как орк, отшагнув, занес молот и ударил с обеих рук, вложив всю силу в удар. Лотар успел подставить меч, клинок врезался в черную глыбу, навершие страшного молота, — и разлетелся на части!
Туралион выкрикнул отчаянно, видя, как легендарный меч рассыпался обломками. А чудовищный молот, теперь ничем не задерживаемый, опустился на шлем Лотара — с омерзительным, тошнотворным хряском. Лев Азерота зашатался, уже ничего не видя, двинул рукой, махнув обломком меча, и распорол грудь вождя Орды. Первый рыцарь Штормграда рухнул наземь. Над полем битвы повисла мертвая тишина. Все замерли, глядя, как командир армии Альянса умирает, распростертый на земле, судорожно подергивающийся, и от раздробленной его головы быстро растекается темная вязкая лужа.
Молот Рока шагнул вперед неуверенно, зажав рукой зияющую рану на груди. Кровь брызнула меж пальцев, но Верховный заставил себя выпрямиться горделиво, поднять молот высоко над головой.
— Я победил! — прошептал он хрипло, шатающийся, истекающий кровью, но все же победоносный. — Все наши враги погибнут так, все вы, люди, погибнете — и ваш мир достанется нам!
— Не-е-ет! — закричал Туралион.
Молодой паладин протолкался сквозь застывшую в неподвижности толпу, пал на колени у поверженного, мертвого рыцаря — своего командира, учителя, героя. Посмотрел на орка, стоящего горделиво с занесенным молотом, и будто сработал наконец невидимый механизм. Что-то передвинулось в душе — и вдруг стало на свои места.
Долгие месяцы Туралион сомневался в вере, мучился: как же Свет Небес может объединять, роднить все живое, все души, когда под тем же солнцем бродят столь чудовищные, жестокие, злые и падшие создания, как орки? Как примирить такое с верой? Сомнение разъедало душу, и Туралион лишь с завистью смотрел, как Утер и прочие паладины благословляли воинов, как лучились светом веры, побеждая врагов, не зная страха. Но слова этого орка впечатались в душу, зажгли, открыли… «Ваш мир достанется нам!» — так глумился недобитый вожак Орды. Не «наш мир», не даже «этот мир» — «ваш мир»! Вот он, тот самый, давно искомый ответ!
Ведь знал же про Темный портал — Кадгар рассказал еще при первой встрече и об орках, и о том, откуда они пришли. И потом много раз упоминали про портал. Но разум отмечал, а душа не понимала истинного смысла — до сих пор.
Орки не принадлежат этому миру — вот в чем разгадка! Они чужие этой земле, этому бытию, чужие человечьей вселенной. Они порождение иного мира, вдохновленные, отравленные демонами из миров вовсе чуждых и далеких.
Свет Небес и в самом деле объединяет все живое в этом мире, но не тех, кто пришел извне, кому не место здесь. Путь паладина ясен, светел и прост: во имя Света Небес, окутавшись его сияющей силой, очистить этот мир, искоренить все чужое, пришедшее извне, и тем сохранить чистоту.
Орки — чужаки, убивать их — благо для мира и Света!
— Клянусь Светом Небес, ваше время на этой земле кончилось! — крикнул, вскакивая, Туралион.
Невыносимо яркий, слепящий свет хлынул от него, и орки, и люди отвернулись, прикрывая глаза.
— Вы не из этого мира, вам не место в его Свете! Изыдьте!
Верховный вождь Орды отшатнулся, отступил на шаг, прикрывая глаза рукой. Туралион же, пользуясь передышкой, присел снова у тела павшего командира.
— Да пребудешь ты в Свете, мой друг, мой вождь! — прошептал, коснувшись пальцем раздробленного лба, и слезы паладина падали, мешаясь с кровью Первого рыцаря погибшего Штормграда. — Ты заслужил место среди святых воинов Света, и Свет примет тебя в свое лоно!
Мертвое тело засветилось чистым белейшим светом, и показалось, что черты усопшего смягчились, лицо его стало мирным, спокойным, почти радостным. Тогда Туралион встал снова, сжимая в руке обломок Лотарова меча.
— Грязная тварь, ты заплатишь за свои преступления против этого мира и его жителей! — пообещал, повернувшись к ошеломленному, ослепленному Оргриму.
Тот распознал угрозу в голосе, замахнулся, взявшись за рукоять молота обеими руками, ударил, предвосхищая удар врага, но Туралион, крепко ухватив эфес, ударил навстречу — и, встретив черное тяжкое навершие страшного молота, сломанный клинок полыхнул ослепительным белым светом. Тяжкий удар остановил молот, сотряс, и сотрясение от удара побежало по длинной рукояти, вырвало ее из орочьих рук. Черный молот упал бессильно наземь, а Оргрим лишь смотрел глазами, круглыми от ужаса, еще не в силах осознать произошедшее. Потом закрыл их, кивнул — рази, добей проигравшего!
Но в последнее мгновение Туралион развернул клинок, ударил не острием — плашмя. Молот Рока упал на колени, покачнулся — и рухнул рядом с Лотаром. Но жизнь не покинула его, Туралион видел, как подрагивает в такт дыханию его спина.
— За свои злодеяния ты ответишь перед судом! — пообещал он обеспамятевшему орку, а свет вокруг сиял все беспощаднее, ослепительнее. — Ты прибудешь в столицу в цепях, предстанешь перед вождями Альянса! Они решат твою судьбу, и ты сам объявишь о своем полном и окончательном поражении!
Теперь сияние, исходящее от Туралиона, сделалось вовсе невыносимым — орки все отвернулись, прикрыв глаза. А он обратился к ним, замершим в нерешительности, ошеломленным тем, как очевидная победа вождя вдруг превратилась в унизительное поражение.
— Вам всем повезло куда меньше, — предрек им Туралион, грозя обломком меча.
Ослепительный луч вырвался из него. Сияли руки, глаза, кожа Туралиона светом настолько ярким, что черные скалы вокруг стали белыми от колоссальной ослепительной силы, исходившей от паладина.
— Все вы умрете здесь, весь ваш род, и мир навсегда избавится от вашей скверны!
Прыгнул вперед, и сиявший ярче солнца клинок рассек горло ближайшего орка, не успевшего и шевельнуться, чтобы защитить себя. Зеленокожий дикарь упал, брызжа кровью из раны, а Туралион, не глянув на него, бросился на полуослепших воинов Орды. Смерть будто разрушила заклятие — орки и люди снова сцепились в яростной схватке.
Утер и остальные паладины ордена Серебряной Длани, вернувшиеся с места боя с орками-берсерками во время сражения Лотара с Верховным вождем Орды, помчались на помощь собрату. Они врезались в Орду, светоносные ауры засияли вокруг них. За ними устремились воины Альянса.