И опять дядя Кемаль не подал виду, хотя очень обиделся. Он не вполне конкретно представлял себе, что такое графоман, но к земляку это не относилось. У земляка было восемь книжек, отпечатанных за свой счёт ещё в Астрахани и красиво переплетённых в дерматиновые обложки с тиснением. Одну книжку дядя Кемаль даже прочёл, и она ему понравилась. Больно уж смелым и благородным был главный герой.
– Семью-то небось жена на себе тянет?.. – издевательски поинтересовался гость. – И как только отдавать собирается, в такие долги влез…
Дядя Кемаль понял, что разговор следовало дипломатично свернуть. Пускай шайтан их обоих заберёт, и Скунса, и его мерзавца-посредника. Ещё несколько раз – и от обоих можно будет отделаться. Радикально и навсегда. Но в ближайшее время, по проверенным сведениям, наклёвывалось два очень выгодных дела, суливших лично ему неплохие комиссионные. Значит, следовало потерпеть.
– Забудем то, что нас огорчило, дорогой, – сказал он гостю, – Алла баерсэ, другие дни будут… Ты кофе пей, эчпочмак бери, чак-чак бери… Очень вкусный чак-чак…
Варвара Сергеевна ехала в полупустой электричке в Питер ради важного общественного дела. Настолько важного, что симагинские пенсионеры скинулись и сообща наскребли ей двенадцать тысяч на автобус в оба конца. Городским старикам в загородных автобусах приходится раскошеливаться на билет. Хорошо хоть, электричка бесплатная…
Лет десять назад Варвара Сергеевна и муж её Пётр Андреевич знать не знали о таком населённом пункте – Симагино. Да и пункта какого следует, по правде сказать, не было – лишь белая табличка на Верхне-Выборгской дороге, предписывающая снизить скорость до шестидесяти, и на расстоянии полутора километров друг от друга – два небольших деревянных домика. Вот и всё тогдашнее Симагино. Излюбленное место грибников и гаишников. «Хозяева дороги» прятали свою машину за дерево у шоссе и летом в выходные выполняли по штрафам месячный план.
А потом в Симагине нарезали участки под садоводство.
Как старая сотрудница, отработавшая инженером радиоаппаратной больше тридцати лет. Варвара Сергеевна получила свои шесть соток вне конкурса. И место ей досталось одно из лучших – вдали от дороги. Они с Петром Андреевичем, помнится, размечтались, как выстроят домик окнами прямо на лес…
Этот-то вид на лес и стал через несколько лет их проклятием.
Участок был кстати – оба супруга как раз выходили на пенсию. Будет где и самим отдохнуть, и внуков на лето вывезти. Да кто из городских жителей тогда не мечтал хотя бы о мизерном, но личном кусочке природы!.. Картошку вырастить, яблони развести, клубнику, смородину… Варвара Сергеевна и Пётр Андреевич были энтузиастами. Набрали у родственников взаймы, взялись за строительство. Лишь они сами знали, как тяжело им эта «дача» далась. Городские жители, непривычные к деревенской работе, ошкуривали деревья после корчёвки, окультуривали землю, где веками росли только кустики черники да папоротник…
Теперь ещё по осени они наклеивали на узкие полоски бумаги семена, с февраля их замачивали, проращивали. Затем начиналась эпопея с рассадой. Сначала помидоры и перчики, потом капуста – белокочанная для засолки, красная для салатов, цветная, пекинская… Потом огурцы с кабачками… Каждое растеньице было взлелеяно, вынянчено под люминесцентной лампой на подоконнике. Кто заглядывал в апреле-мае на любой питерский вокзал, на перроны, откуда стартуют пригородные электрички, кто видел безропотно ждущие поезда толпы немолодых людей с картонными коробками из-под телевизоров, в которых торчат зелёные уши рассады, тот понимает. Но мало, глотая валидол, довезти зелёную малышню: только высадишь, и снова волнения – какой прогноз, не будет ли заморозков… А ещё – смородина чёрная, белая и красная, крыжовник… Каждый могучий куст был когда-то тоненькой веточкой с жалким хвостиком корешка. И каждый надо уберечь от вредителей, которых, как быстро выясняет любой садовод, – тьма египетская. И все тут как тут, прожорливые и неистребимые, – крестоцветные блошки, минирующие мухи…
А потом привозят внуков. Их у Варвары Сергеевны с Петром Андреевичем четверо: все пацаны и все рыжие. Зять для семейства немецкий микроавтобус завёл, на нём и прибывают. Вместе с серебристым ризеншнауцером. По кличке Дракон. Радость, конечно, но и хлопот полон рот. Целое лето на симагинских улицах детский крик, плач, гавканье собак всех мыслимых пород и размеров. Взрослые дети приезжают на выходные, помогают полить, прополоть, что-нибудь подколотить в доме, – известно же, работы в садовом хозяйстве всегда непочатый край…
К осени Симагино снова пустеет – внуков увозят, пенсионеры остаются одни. Кажется, вот когда бы спокойно доделать дела, не спеша приготовиться к будущему сезону…
Но тут-то страдания и начинаются.
Ещё дачи кругом были недостроены, когда одна за одной пошли кражи. Сначала воровали инструмент. То у соседей бензопилу «Тайга», то просто топоры и рубанок. Почти одновременно – материалы: у кого вагонку, у кого рулон рубероида, а у кого и вовсе… целый потолок. Напиленный и пронумерованный заранее, аккуратно сложенный, чтобы приехать на выходные и приколотить…
Пётр Андреевич, приехав однажды в будний день, обнаружил на собственном огороде обросшего верзилу бомжовского вида. Тот спокойно собирал урожай с его грядок. Пётр Андреевич открыл было рот, но вовремя одумался. В домах – одни пенсионеры, сторож далеко, да и тот инвалид… И, чтобы самому не превратиться в инвалида от вполне возможного удара лопатой по голове, Пётр Андреевич решил дело по-мирному. Он подошел, положил рюкзак и спросил намеренно хрипло:
– Мужик, мне-то можно покопать?
– Копай, – разрешил верзила-бомж, приняв его за собрата.
Всё это было обидно, влияло на семейный бюджет, но они кое-как терпели. Пётр Андреевич даже говорил, что они просто платят как бы второй налог, этакую компенсацию за владение собственностью.
Лучше уж так подходить к делу, чем без конца пить валидол и наживать сердечные приступы из-за украденных плоскогубцев…
Но в этом году многолетнее стариковское терпение лопнуло. И не то чтобы красть стали больше. Переменилось само качество воровства.
Сначала пришёл сосед, живший через два дома. У него вытоптали грядки с витаминной голландской морковью, унесли всю капусту, «потырили» одеяла, подушки… Но главное – в щепы разбили старинное кресло-шезлонг, которое он так любил выставлять перед домом на солнышко. Разбили все зеркала. Зачем-то помяли ногами алюминиевые кастрюли…
– Мы эту капусту от семечка вырастили, на каждое растение дохнуть боялись… На всю зиму единственный витамин… Фрукты-то не по нашим финансам… – плакала его жена.
– А шезлонг, зеркало – разве мне теперь такие купить! У вас вот дочь с зятем есть, а нам никто не поможет…
Тот, кто похозяйничал в их доме, пустился воровать не с голодухи. Кому-то было явно нечего делать.
Спустя несколько дней у других соседей тоже унесли и морковь и капусту, а заодно зверски изломали кусты черной смородины. Кочнами красной капусты между грядками играли в футбол, а в доме распороли и исковеркали – не починишь! – старенькие раскладушки, и ещё… оставили смрадную кучу человеческого дерьма на обеденном столе…