Трудности обоего рода, преследовавшие Царя Царей, сразу и радикально отошли в область преданий. В клинике рожали жёны сотрудников «Василька». Что интересно – рожали исключительно здоровых младенцев и притом радостно, без боли и страха, зачарованные волшебными заклинаниями Ассаргадона и чудодейственными снадобьями, состряпанными из вполне обычной ленинградской растительности…
Так выглядела парадная сторона дела. Изнанка состояла в том, что доблестные меньшовцы время от времени влипали в различные не подлежащие огласке истории. По ходу которых иногда возникала необходимость пострадать за правое дело. А поскольку борьба за справедливость происходила сугубо неофициальная, то лучшей гарантией выздоровления было отсутствие постороннего любопытства. Быстро наученный опытом Ассаргадон всё время держал в «горячем резерве» одну-две маленькие палаты, укрытые в не бросающихся в глаза закоулках особнячка и скромно снабжённые плотными дверями без надписей…
Но это уже было из области бесплатного сыра, водящегося в мышеловках. Соответственно, Наташе ничего знать не полагалось. Она и не знала.
Ассаргадон, как он сам говорил, заезжал за ней потому, что ему неизменно оказывалось по пути, а Колин случай был весьма интересен, так почему бы заодно и не обсудить его по дороге?.. Комфортабельный «Субару Форестер», то бишь «Лесник», принадлежал ему лично, но за рулём неизменно сидел кто-нибудь из меньшовцев. Эйно Тамм, Варсонофий, Монгольский Воин, Витя Утюг…
– А вы сами не водите? – однажды полюбопытствовала Наташа.
– Конечно, вожу, – пожал плечами Ассаргадон, и в свете уличных фонарей Наташе почудилось, будто молодой доктор самую малость смутился. – Просто… Я предпочитаю в дороге расслабиться, отдохнуть… Проблемы какие-нибудь обдумать…
«Лесной брат» Эйно Тамм, сидевший в данный момент на водительском месте, обернулся и самым непочтительным образом фыркнул:
– Вы его, Наташа, слушайте больше. Агрегат завёл, на права давным-давно сдал, а ездить боится.
Ассаргадон ничего не ответил, но в отблеске чьих-то фар, проникшем в салон, было заметно, как сквозь природную смуглоту проступила свекольная краска. Наташа тактично оставила происшедшее без комментариев, и до самого конца поездки эту тему больше не поднимали. Однако ядовитое замечание Эйно всё-таки принесло плоды. На другой же день Царь Царей прикатил за ней самолично.
Прикатил – громко сказано. Урчащий «Субару» неуклюже заполз на эгидовскую площадку, и его владелец, вместо того, чтобы, как всегда, бодро хлопнуть дверцей, добрых десять минут отсиживался внутри. Багдадский Вор даже вознамерился пойти посмотреть, всё ли в порядке, но умудрённый Кефирыч его удержал. Наконец Ассаргадон выбрался из машины и направился к дверям, забыв поставить «Лесника» на сигнализацию и не разбирая луж под ногами. Походка у доктора была деревянная.
Наташа наблюдала весь процесс из окна и хотела было встретить Ассаргадона на лестнице, но потом передумала. Зря ли она больше полугода проработала в «Эгиде», среди сильных и самолюбивых мужчин!.. Она осталась сидеть за компьютером и как ни в чём не бывало повернулась навстречу вошедшему доктору:
– Здравствуйте, Серёжа! Кофе выпьете с нами?.. У них с Аллой как раз для такого случая содержалась специальная «антитеррористическая» вазочка, полная шоколадных конфет. Её прятали в шкафу, чтобы не добрались сладкоежки из группы захвата, и выставляли при появлении взвинченных и нервных клиентов. Известно же, как добреет и успокаивается человек, отведавший сладкого. В данный момент эта вазочка красовалась на столике рядом с чашками и тихо пофыркивавшей кофеваркой.
– Не откажусь, – улыбнулся Ассаргадон. Улыбка получилась рассеянной и неопределённой, тёмные глаза блестели больше обычного. Победитель, сам толком не верящий в справедливость одержанной победы. Так могла бы выглядеть Наташа, если бы ей когда-нибудь удалось сделать правильный приём против Катиной атаки. Один раз случайно удалось, но получится ли повторить?.. Ассаргадон отлично понимал своё состояние и необходимость вернуться в человеческий облик.
– Ну как, поедем сегодня к вашему брату? – допивая кофе с «Мишкой на севере», задал он ритуальный вопрос. Он задавал его неизменно, и Наташа была за это весьма ему благодарна. Больше всего она боялась «избаловаться», начать воспринимать свои поездки как должное и однажды попасть в глупейшую ситуацию, когда выяснится, что он прибыл совсем не за ней.
– Если вам не трудно… – сказала она. И покраснела, начиная с ушей. Это тоже повторялось с неотвратимостью рока, и пресечь безобразие было не в её силах.
Незапертый «Субару», естественно, стоял на площадке целый и невредимый – иначе грош цена была бы «Эгиде» и всему её персоналу. Ассаргадон, конечно, заметил свою оплошность, но ничего не сказал и лишь досадливо покачал головой, забираясь на «председательское» место. Даже в том, как он это проделал, сквозил трепет перед значительностью предстоявшего ему дела. Которое было в сорок раз невозможней такого привычного и понятного вмешательства в организм человека. Операции, например…
Наташа села рядом с ним – справа. Обычно они вдвоём устраивались на заднем сиденье.
Ассаргадон повернул ключ, заводя двигатель. Машина не успела остыть, и он, тронувшись, начал мучительно выруливать со двора налево, на Заозёрную улицу. Наташа придерживалась рукой за подлокотник на дверце, чтобы не повисать на ремне безопасности при резких рывках и приседаниях автомобиля. Тут вспомнишь, как придирчиво «гонял» гаишный капитан на экзамене по вождению. Перед сдачей у них в группе были две основные темы для разговоров. Первая – когда и по скольку с носа будут собирать на «подарок» гаишникам; и вторая – как бы не случилось самого страшного и не пришлось сдавать вождение «капитану-помоечнику» по фамилии Новосёлов. У которого, как было известно всей автошколе, имелась жуткая привычка загонять курсанта во двор и заставлять ездить задним ходом кругом помойки. Наташу, надо сказать, куда больше страшила мысль о предполагаемой взятке, но, к её облегчению, ни до какого сбора денег так и не дошло. А в день экзамена появился симпатичный немолодой офицер с внешностью уютного домашнего дядьки. Как позже решила Наташа, ей сразу удалось завоевать его расположение тем, что она отрегулировала по себе кресло, задвинутое кем-то под самый руль, а потом, оказавшись на скользкоте, применила торможение двигателем. Гаишник заставил её во мраке зимнего вечера поездить по боковым улицам и дважды развернуться в полупробочной ситуации на проспекте. И отпустил с миром. И лишь два часа спустя, получая права и прилагающиеся к ним документы, она прочла подпись: «Новосёлов» – и запоздало пришла в ужас, поняв, КОМУ сдавала экзамен.
Так вот, попался бы капитану Новосёлову Ассаргадон…
Каким образом молодой врач вообще добрался в «Эгиду», не влипнув в аварию и не будучи живьём съеден гаишниками, составляло тайну, покрытую мраком.
Когда спотыкающийся «Лесник» одолел почти всю Заозёрную и впереди открылся во всей красе битком набитый Обводный, Наташа посмотрела в панорамное зеркальце и увидела в глазах Ассаргадона тоску загнанного оленя.