— А я-то? Я готов! — воскликнул старик-сардинец.
И он принялся напевать мелодию менуэта Эксоде, а Сильвандир со своим комичным партнером старательно исполняла танцевальные па с восхитительной точностью и грацией.
Успех Сильвандир превзошел все ожидания.
— Скажите, сколько лет вашей супруге? — осведомился сардинский купец, и в голосе его прозвучало неприкрытое восхищение.
— Девятнадцать лет, семь месяцев и пятнадцать дней, — ответил Роже, — ей еще не исполнилось и двадцати, любезный сударь мой, еще не исполнилось и двадцати!
— Рассказывая мне о своей супруге, вы ничего не приукрасили, любезный мой дворянин, — в свою очередь, сказал сардинец, — и похвалы, которые вы ей расточали, нисколько не преувеличены.
— Вы очень любезны, сударь! — воскликнула Сильвандир, обращаясь к купцу и бросая при этом на мужа взгляд, полный признательности.
— Нет, клянусь честью, — продолжал сардинец с недобрым смешком, — вы самая очаровательная дама из всех, каких я до сих пор встречал; у вас прямо восточная красота, вы настоящая жемчужина сераля, истинная гурия, женщина, которой нет цены.
— Мне кажется, за мной весьма галантно ухаживают, правда, в вашем присутствии, мой милый Роже, — кокетливо сказала Сильвандир.
— Нет, моя дорогая, — отвечал шевалье, — вас наконец-то оценили по достоинству, и только.
Гости откланялись; но, провожая супругов до дверей, сардинец пригласил их позавтракать с ним на следующий день на борту тартаны, которая стояла на якоре в открытом море. После завтрака они смогут посмотреть рыбную ловлю: в эту пору косяками шла сардина.
Новое для нее развлечение привело в восторг Сильвандир, и она охотно приняла приглашение; заметив, что муж молчит, молодая женщина с легкой тревогой повернулась к нему.
— А почему вы молчите? — спросила она у шевалье. — Вы отказываетесь?
— Нет, моя дорогая, но я боюсь.
— Боитесь?! Чего?
— Боюсь, что вам может повредить морская прогулка.
— Напрасно боитесь.
— Вам так хочется посмотреть, как ловят рыбу?
— До смерти хочется.
— Я готов сделать все, что вам угодно.
— Вы самый чудесный муж на свете!
— Стало быть, любезный хозяин, до завтра, — сказал шевалье.
— До завтра, — повторила Сильвандир.
— До завтра, — откликнулся негоциант.
На следующий день точно в условленный час, они были у сардинского купца. Небольшая изящная лодка, блестевшая чистотой, уже ждала их в порту, чуть повыше здания таможни. Все трое вошли в лодку, и та направилась к тартане, стоявшей на якоре неподалеку от замка Иф.
Это было чудесное судно, казалось предназначенное для гонок, оно летело по волнам, точно морская птица. Командовал тартаной ее владелец, мужчина лет тридцати или тридцати пяти, привлекавший к себе внимание своим восточным обликом и необычным нарядом. Он говорил только по-итальянски, и это дало Сильвандир новую возможность блеснуть своим языковыми познаниями. У него были красивые глаза, греческий нос, а зубы сверкали как жемчуг.
Все с аппетитом позавтракали; потом гости смотрели, как матросы тянут сети, которые едва не лопались от богатого улова, и тут же условились, что завтра вечером супруги д'Ангилем снова приедут полюбоваться рыбной ловлей при огнях.
Возвратившись в гостиницу, Сильвандир не уставала восторгаться владельцем судна: он, мол, и хорош собой, и силен, и храбр, и прекрасно говорит! А как радушно он принимал гостей, и как послушен ему экипаж: все понимают его с первого слова, знака, жеста!
— Глядя на этого человека, никак не скажешь, что он простой моряк, — твердила Сильвандир с той самой минуты, как вернулась на сушу.
— Никак не скажешь, — согласился шевалье.
На следующее утро Роже вновь посетил сардинского купца; вернувшись, он увидел, что его жена кружится по комнате и чему-то радостно смеется.
— Отлично, — пробормотал шевалье, — она уже влюбилась во владельца судна.
Они должны были отправиться на прогулку только в шесть вечера; но Сильвандир каждые десять минут поглядывала на часы: казалось, она готова передвинуть стрелки вперед. Роже горестно улыбался и покачивал головой, но молодая женщина ничего вокруг не замечала.
Перед самым отъездом было получено разрешение на морскую прогулку от инспектора порта. Роже спросил у сардинского негоцианта, хорошая ли ожидается погода.
— Превосходная! — воскликнула Сильвандир.
А сардинец только выразительно подмигнул шевалье, словно хотел сказать: «Не беспокойтесь, погода будет именно такая, какая нам нужна».
Они втроем уселись в лодку, но так как ветер дул им в лицо, то плыли очень медленно. Уже совсем стемнело, а они только-только миновали остров Помег.
Тем временем на горизонте появились тяжелые тучи, они неумолимо надвигались, как надвигается прилив; сперва тучи окутали луну, затерявшуюся среди этих клубящихся небесных волн, точно огненный остров, но мало-помалу они так плотно заволокли ее своим густым покровом, что свет луны померк.
Море между тем стало совсем зловещим, валы шумно бились о скалы и о берег.
В темноте видны были только огромные полосы поблескивавшей пены: они, как языки пламени, бежали по поверхности воды.
— Господи Боже! — воскликнула Сильвандир. — Кажется, вот-вот разразится буря.
— А что вы скажете о погоде, любезный хозяин? — спросил шевалье у сардинского купца.
— Отличная погода для рыбной ловли! — ответил тот, насмешливо ухмыляясь. — Отличная погода для рыбной ловли!
Сильвандир с удивлением перехватила его злорадный взгляд и не на шутку испугалась.
— Друг мой, что он хочет этим сказать? — спросила она, наклоняясь к мужу.
Роже вздрогнул, ощутив прикосновение этой женщины: ведь прежде он так ее любил и, быть может, все еще продолжал любить.
Он непроизвольно отодвинулся от жены.
— Мне страшно, — прошептала Сильвандир. Шевалье ничего не ответил и только закрыл лицо обеими руками.
Сардинский купец зажег факел, поднялся со скамьи и стоя стал размахивать им в воздухе, потом он погасил факел.
Ветер дул, жалобно воя; могло показаться, что стонут люди. В эту минуту молния прорезала небосвод, и при свете молнии они увидели тартану, она неслась по ветру примерно в пятистах шагах от них.
Вскоре они различили в темноте приближавшийся к ним баркас; в нем было пять человек.
Двое сидели на веслах, двое стояли на носу, а пятый устроился на корме.
В человеке на корме Сильвандир узнала владельца тартаны.