Потом мы поскакали в иные земли, открытые далеким предком Гуннара — Эриком Рыжим [48] — в Гренландию, куда тысячу лет назад приплыли на своих кораблях викинги, чтобы высечь на гренландских скалах свои руны и познакомиться с инуитами. Так называют себя эскимосы, путешествующие на собачьих упряжках и охотящиеся на тюленей и белых медведей, чтобы питаться их мясом, натираться их жиром и наряжаться в одежды из их шкур.
Потом мы уносились на Слейпнире еще дальше, и наши ночные полеты неизменно заканчивались где-то далеко в девственно-белой, прекрасной и смертельно опасной ледяной пустыне.
К сожалению, мы не могли долго наслаждаться полным уединением. Хотя Гуннар отключил телефон и не отвечал на звонки в дверь, меня начала упорно вызывать Деметра.
Сначала я решила ей не отвечать, но Деметра стала взывать ко мне с такой настойчивостью, что у меня невыносимо разболелась голова. Мысленные вызовы пропустить мимо ушей невозможно и, в конце концов, мне пришлось вырваться из жарких объятий Гуннара, чтобы встретиться с матерью.
Мне ужасно не хотелось покидать нашу уютную квартиру. Интуиция подсказывала, что вне ее стен меня ожидает нечто ужасное, и она не ошибалась.
Перед уходом я попросила Гуннара обязательно меня дождаться и обещала вернуться как можно скорее.
Деметра выглядела очень сердитой и одновременно расстроенной. По одному ее виду можно было догадаться, что случилось нечто страшное. Наша встреча была окружена беспрецедентными мерами предосторожности, Деметра непрерывно озиралась по сторонам и держалась со мной очень холодно. В руке она сжимала газетную вырезку, но, прежде чем ознакомить меня с ее содержанием, спросила меня в лоб:
— Это твоих рук дело?
— Что?! — я действительно не понимала, в чем она меня обвиняет.
— Ты поссорилась с Метрикселлой?
Этот факт смешно было бы отрицать, но необъяснимо агрессивное поведение матери так меня задевало, что я вспылила:
— Не твое дело. Наши с Метрикселлой отношения не должны тебя волновать так же, как не волную тебя я!
— Нет, мое. И ты меня, наоборот, очень волнуешь. Даже слишком.
— И поэтому ты воспользовалась мною как громоотводом для защиты этой замечательной омниоры, которую ждут великие дела и блестящее будущее?
— Великие дела в будущем больше не грозят Метрикселле.
— Ах, вот как! Какая жалость. Неужели прорицатели наврали про ее судьбу?
— Похоже, да, — с каменным лицом произнесла Деметра.
— А нельзя ли узнать, какое такое будущее они предрекли нашей милой Метрикселле, что мы все теперь должны ее охранять?
— Метрикселла должна была стать матерью Избранницы, — выпрямившись на стуле, изрекла Деметра.
— Ого! Значит, Метрикселла родит Избранницу из Пророчества?
— В этом сходились все прорицатели. Об этом же говорили и звезды.
Мне стало плохо. Если Метрикселле суждено стать матерью Избранницы, она, возможно, действительно, беременна! У меня задрожали колени, и я впилась глазами в хмурое лицо матери.
— Так зачем же ты меня вызвала? — спросила я.
— Скажи мне всю правду, Селена! — неожиданно потребовала от меня Деметра. — Это твоих рук дело?
Конечно, я не чувствовала себя абсолютно невинной, но упорные вопросы матери настолько меня удивили, что я была не в силах вымолвить ни слова.
Убедившись в моем полном замешательстве, Деметра протянула мне газетную вырезку и прошептала:
— Тебе нужно немедленно скрыться. С этого момента ты не должна ни с кем видеться. Будешь сидеть тише воды ниже травы там, где я скажу.
Вырвав вырезку из рук Деметры, я наткнулась взглядом на фотографию Метрикселлы под заголовком:
Загадочная гибель студентки.
Ниже следовала скупая заметка:
«Тело молодой студентки факультета изящных искусств Метрикселлы Салас было найдено в квартире, которую она снимала с двумя другими студентками университета. На теле жертвы были обнаружены следы насилия и рана, нанесенная холодным оружием. В комнате царил беспорядок. Соседи вызвали полицию, оцепившую место преступления. Карла Россель, проживавшая вместе с Метрикселлой Салас, в момент убийства находилась за пределами квартиры. Возможно, убитая пала жертвой грабителей, но сейчас полиция разыскивает Селену Цинулис, вторую студентку, проживавшую с Метрикселлой Салас и скрывшуюся в неизвестном направлении».
Сначала я подумала, что это дурацкая шутка. В газете была старая фотография Метрикселлы, на которой она весело улыбалась. Однако в заметке шла речь о том, что три дня назад Метрикселлу зарезали, а меня, похоже, разыскивают по подозрению в ее убийстве.
Я подняла на Деметру полные безмолвной мольбы глаза, но она лишь удрученно покачала головой.
— Живущая по соседству старушка услышала крики и звуки ударов и вызвала полицию. Полицейские нашли на твоей кровати труп Метрикселлы с твоим атамом в сердце.
— Этого не может быть, — выдавила я из себя.
— В комнате все было перевернуто кверху дном, — продолжала Деметра. — На лице у Метрикселлы остались глубокие царапины, а под ее ногтями чьи-то волосы. Она явно старалась защитить свою жизнь, но не сумела…
— Да, мы ссорились, — пробормотала я. — Мы ругались. Но я ее и пальцем не тронула.
— Карла сказала, что ты стояла перед Метрикселлой с атамом в руке.
— Значит, Карла считает, что это я ее убила?! — воскликнула я.
Деметра молчала. Неужели и она считала меня убийцей?!
— Неужели ты в это веришь? — настаивала я.
— А что еще прикажешь думать? Ты куда-то запропастилась, не отвечала на наши вызовы…
Я не могла смириться с происшедшим. Со смертью вообще трудно смириться, а особенно тому, кого снедают угрызения совести и кому не верит собственная мать.
— Значит, ты тоже считаешь, что это я ее убила?
— Где ты была все это время? — ответила вопросом на вопрос Деметра. — Зачем пряталась?
— Я не пряталась. Я просто обо всех забыла.
— Посуди сама, Селена. Все улики против тебя.
Я пыталась найти ответ, но в голове у меня все смешалось, и я снова беспомощно пробормотала:
— Этого не может быть… Не может быть…
— Я видела все своими глазами, — сказала Деметра. — Зрелище не из приятных.
Не в силах больше выносить такое отношение к себе со стороны собственной матери, я попыталась придумать, как бы уличить настоящего убийцу.
— Что показало вскрытие?