При желании молодые люди будут танцевать, шуметь и ходить на ушах до первых лучей утреннего солнца — Анаид твердо намеревалась повеселиться всласть. Клаудия была с ней в этом солидарна.
— Сегодня вечером ты должна охмурить Рока.
— Я даже не знаю, как это делается, — залилась краской Анаид. — Я еще никого никогда не охмуряла.
— Но ведь ты же колдунья! Действуй по наитию. Лично я чувствую, что Рок от тебя без ума.
— Не придумывай!
— Ничего я не придумываю и не уеду из Урта, пока ты не заведешь себе кавалера.
Рок был старшим сыном Елены. А еще он был черноглаз, смугл, обаятелен, носил узкие джинсы и серьгу в ухе и обожал гонять на мотобайке. В детстве они вместе с Анаид голышом купались в пруду. Еще год назад Рок считался ухажером самой красивой девочки в их школе — Марион и делал вид, что не знаком с Анаид. Однако когда Анаид почти сравнялась с ним ростом, молодой человек признал в ней наперсницу детских забав.
Теперь они довольно много времени проводили вместе и постоянно перезванивались по телефону.
Сначала Рок попросил Анаид помочь ему подготовиться к переэкзаменовке. Анаид лучше всех в классе разбиралась в математике и, хотя была на два года младше Рока, без труда научила его решать задачи и уравнения.
Они с Роком привыкли часами вместе сидеть за письменным столом. Анаид не видела в этом ничего особенного до тех пор, пока однажды не встретила Рока и Марион на выходе из кино.
Рок держал Марион за руку, но, заметив Анаид, тут же отпустил руку спутницы. Но Анаид все равно почувствовала укол неведомого ей дотоле чувства. Она даже не поняла, что у нее заболело. Печень? Селезенка? Нет! Сердце!
Эта внезапная боль заставила девушку задуматься о том, не выходят ли ее чувства к Року за пределы простой привязанности к другу детских игр.
После этого случая Анаид просто не находила себе места. А уж когда на следующий день Рок начал объяснять ей, что у него с Марион больше нет серьезных отношений, хотя они и остались добрыми друзьями, Анаид стало совсем не по себе. Она не знала, что ей делать и куда смотреть, и стыдилась собственных чувств.
Они были такими необычными, такими странными, такими яркими…
Поняв, что Рок ей нравится, Анаид стала заливаться краской в его присутствии. Что бы он ни сказал, как бы ни пошутил, какую бы глупость ни сморозил, девушка все время краснела.
В последние дни это превратилось в настоящую пытку. Готовясь к празднику, Анаид с Роком виделись постоянно. Они вместе прибирали танцевальный зал, тянули провода музыкальной аппаратуры, расставляли колонки, столы и стулья.
Каждый раз, когда молодые люди невзначай касались друг друга, Анаид вздрагивала, и у нее дрожали колени. Разумеется, не от страха или отвращения. Совсем наоборот, ощущение от контакта было приятным, как легкая щекотка, и иногда, чтобы снова его испытать, Анаид нарочно как бы случайно сама касалась Рока.
Впрочем, девушка не строила особых иллюзий и считала, что в лучшем случае Рок относится к ней, как к давней подружке.
А хуже всего было то, что на ее день рождения Рок должен был прийти с Марион. При этом Анаид ни на мгновение не приходило в голову то, что она сама тоже может ему нравиться.
Кроме того, вскоре ей предстояло уехать очень и очень далеко…
Какой ужас! Как жаль, что ведьмы-омниоры не имеют права пользоваться своими колдовскими способностями в личных интересах! И при этом робкая скромница Анаид была Избранницей из Пророчества… А тут еще Клаудия со своими идеями!
— Когда мама сообщила мне, что ты Избранница, — заявила Анаид ее итальянская подруга, — я почувствовала себя полной идиоткой и сразу же стала вспоминать все, что наговорила в твоем присутствии, будто ты можешь меня за это покарать. Мне даже показалось, что я говорила одни глупости…
— А я и не помню, что ты говорила. У меня же не было диктофона в кармане.
— У меня было такое ощущение, будто я включила телевизор и узнала, что моя соседка по парте кинозвезда, — не унималась Клавдия. — Я почувствовала себя полной дурой…
— Посмотри на меня! — взяв Клаудию за руки, потребовала Анаид. — Я такая же, как раньше. Разве что еще больше боюсь…
— Боишься? Ты боишься?!
— Знаешь ли, моя жизнь не сахар.
— Тебе мешает Жезл Власти? — поспешила спросить у Анаид участливая Клаудия.
— Да нет, не Жезл. Груз ответственности.
— А где сейчас Жезл?
— Надежно спрятан.
— А мне ты его покажешь?
— Вот уж не знаю, — засомневалась Анаид. — А вдруг его вообще никому нельзя показывать? И если это сделать, погибнут все омниоры? Теперь моя жизнь связана с ним неразрывно, и я в полной растерянности. Просто не представляю, как сумею сотворить все то, что гласят обо мне пророчества.
— Я бы тоже растерялась. Нет, я бы вообще спятила!
Вздохнув, Анаид встала, открыла шкаф, достала из него коробку из-под обуви и протянула ее Клаудии.
В коробке, среди смятой бумаги сверкал легендарный золотой Жезл Власти. Он просто излучал могущество, ведь он побывал в руках самой великой Праматери Оры, спрятавшей Жезл в недрах земли, лишь бы он не достался ее дочери Оде.
Клаудия разглядывала Жезл Власти, разинув рот.
— Значит, он вылетел из жерла Этны, когда ты вызвала его извержение?
— Да. И попал в руки Сальмы, но потом им завладела мама. А теперь он мой.
Клаудия протянула к Жезлу дрожащую руку, но Анаид быстро отодвинула коробку.
— Не трогай!
— Почему?
— Жезл подчиняет себе волю того, кто к нему прикасается. Вспомни Пророчество Треборы!
«Мудростью слов в тайной кузнице
Плавили древнее злато,
Плавили для Избранницы
Той, что придет когда-то», —
торжественно произнесла Анаид.
«Мать всех колдуний, Ора
Жезл изгнала из мира —
Такова была ее воля,
Таково решение было.
Скрытый от взоров праздных,
Он ждет в подземных чертогах,
Когда величавым парадом
Бессмертные выйдут боги.
Тогда на свободу он выйдет
Из тесной земной юдоли
И ляжет в белую руку,
Ее запятнав кровью», —
подхватила Клаудия.
«Огонь и кровь слишком тесно
Слиты в источнике силы.
Огонь и кровь — для хозяйки Жезла,
Кровь и огонь — для рабыни», —
невольно содрогнувшись, пробормотала Анаид.
Жезл нашей матери Оры