Королева критически смотрится в зеркало. Как будто в хаотиках имеет значение, как она выглядит!
Имеет. Для нее – имеет. Где угодно. На улице. В вагоне метро. В купе поезда. В номере отеля. В хаотиках. По большому счету, Тамаре Юрьевне безразлично мнение окружающих, но для себя… Кокетничаешь, ваше величество? Играешь в самодостаточность?! Играю. С переменным успехом. Даже у царствующих особ есть свои маленькие слабости. Не так ли?
Через пятнадцать минут она осталась почти довольна увиденным. Увы, «почти» – обыденное состояние в ее возрасте.
Смирись.
Польских извлекла из сумочки миниатюрный будильник, который всегда возила с собой. Выставила на 19.45. Снотворное принимать раздумала: заснем без допинга. Конвент вымотал до предела. Теперь – главное. Истрепанный «покет», старое издание «Последнего меча Империи». Еще под псевдонимом «Джимми Дорсет» – тогда печатали одних «варягов». Раритет. «Покет» она бесцеремонно реквизировала у Альфреда. Потом вернет.
Или не вернет.
Оставит на память.
Так, заключительный штрих. На свет явилась статуэтка из бронзы: Пегас расправил крылья, везя к небу нагую амазонку с кривым клинком в руке. Лицо «десант-фемины» было мрачнее тучи. Вот уж кто ничуть не радовался грядущим битвам. Приз с ливерпульского «Fantasy-Con», талисман Польских. Боже, как давно!.. Восемь лет назад. Сколько раз Пегас с амазонкой выручали хозяйку! Потрудимся снова, леди и джентльмен? В хаотиках любой артефакт – пустышка. Но в локусе Снегиря… Полную силу талисман обретает лишь в авторских творениях рыцаря, но даже минимальная помощь не будет лишней.
Ты готова, королева?
Она легла на идеально застеленную кровать поверх покрывала и раскрыла «Последний меч Империи».
Наугад.
Впервые это случилось с Тамарой Юрьевной через девять месяцев после завершения кризиса. Купаясь в эйфории свободы, наслаждаясь покоем, решила перелистать одну из своих книг. По странному стечению обстоятельств вот эту, «Последний меч…». Задремала с книгой в руках – и с криком отчаяния рухнула в липкую бездну, знакомую до оскомины во рту, в кошмар, притворявшийся мертвым.
Проснулась среди ночи в холодном поту. Ворочалась до утра, опасаясь даже на миг сомкнуть веки. Боялась, что все опять вернулось, что теперь ад хаоса, детище толпы наивных, ничего не подозревающих оруженосцев, больше не отпустит королеву.
Однако следующая ночь прошла спокойно.
И еще одна.
И еще.
Когда она наконец обрела способность рассуждать здраво, догадка пришла сразу. Но догадки следует подтверждать опытами, и Польских рискнула. Рука дрогнула, потянувшись к книжной полке. Гладкий, блестящий корешок под пальцами. «Закатный прилив».
За эту книгу ее наградили в Ливерпуле.
…С тех пор она не перечитывала своих книг. Знала ужасный итог. Сейчас взгляд скользил по строчкам, как пальцы слепого по тексту, набранному методом Брайля, а Тамара Юрьевна удивлялась самой себе. «Королева спешит на помощь» – название для «мыльного» сериала. Ты женщина, а не Великое Дао, которое никуда не торопится, но везде успевает. Ты…
Я.
Да, Влад Снегирь – мой «крестник». Но у королевы есть личный счет к твари, искалечившей ее жизнь.
«Словоблуды! Никто по-настоящему назвать не может. Книжный я Червь! Книжный!»
Сосредоточенное, строгое лицо амазонки вдруг проступило сквозь подушку. Взгляд содрал строки со страницы: в глубь, в омут, разбрасывая ряды черных значков-копьеносцев, раздирая сеть бумажных волокон, дальше, дальше – воздух в груди иссяк, и пришло удушье…
* * *
Рваная ткань хаоса приняла королеву в себя. Как обычно, в первый миг погружения она не смогла подавить невольный крик, ощутив жадные касания сотен рук, тянувших добычу в омут. Ее окружало противоестественное вожделение, похоть недовоплощенцев, стремящихся тронуть, схватить, слиться с единственным островком стабильности, каким мнилась им королева. Нельзя долго оставаться на одном месте – иначе они сведут ее с ума. Двигаться! Обязательно двигаться! Сквозь взаимопроникающие обрывки чужих хаотиков, сквозь меняющую плотность – плотскость!!! – эфемерную среду, где иллюзии и комплексы подсознания перемешаны с големами бреда и сном разума еще не вышедших в тираж оруженосцев, где твердь зыбка, а влага жгуча, где ориентиры – болотные огни, души младенцев, убитых матерями, ведущие неосторожного путника в топь…
Ложь! Ориентиры есть.
И Тамара Польских – не просто путник в ночи.
Призрак, содрогающийся от тяжести тела, она ринулась наугад в поисках узлов влияния. Всякий оруженосец, в большей или меньшей степени, сознательно или инстинктивно заимствует что-то у рыцарей Ордена, вплетая нити в ткань своих хаотиков. В таких местах возникают узлы влияния, цепочки, напоминающие письма индейцев, дорожки в стабилизированные локусы, откуда произошло заимствование. Королева обнаружила это случайно, когда, порвав с Орденом Святого Бестселлера, стала еженощно попадать в этот ад. Наверное, ей просто повезло, что она не обезумела раньше. На грани помешательства Польских училась искать узлы влияния, идти по цепочкам, проникать в локусы рыцарей – рассудок висел на волоске надежды, и однажды кошмар закончился.
Если бы кто-то сказал королеве, что она по собственной воле рискнет заново окунуться в пережитое, она загрызла бы шутника насмерть.
У тернового венца —
Ни начала,
Ни конца.
Она шла, бежала, плыла, протискивалась сквозь зыбкие структуры, пожирающие друг друга, чтобы рухнуть и вновь возникнуть из ничего, засасывая жертву в круговорот дикого формотворчества. Из бездны космоса выросла многомильная громада корабля – королева пошла насквозь, через переборки и отсеки, мимоходом замечая рваные пробоины в обшивке, мерцание экранов, мумифицированные трупы с лицами горгулий. Впереди беззвучно полыхнула серия ослепительных вспышек; тени в скафандрах, с многоствольными орудиями убийства наперевес; разряд плазмы прошил ее насквозь, ошпарив кипятком боли. Дальше! Дальше!.. Рядом возник некто в угольно-черной броне, с мечом в деснице: «Дозвольте проводить вас, леди, вам здесь не место…» Ответить она не успела. Упавший сверху демон, весь зубы, когти и кожа крыльев, принялся с визгом рвать черного воина в клочья, давясь пластинами брони, – а королева уже шла дальше, не оглядываясь.
Стена крепости уходит в грозу. Замшелые камни, ряды парапетов; с башни гремит сигнал трубы. Стена оказывается неожиданно твердой, королева больно ударяется щекой, грудью и правым коленом. Сверху льется смола – вязкая, огненная! – выжигая глаза. Королева слепо бредет прочь, в обход негостеприимного замка, глазницы медленно наполняются видениями, похожими на слепоту, а вместо жара наползает смертный холод: она тащится по ледяной пустыне, усеянной торосами, похожими на руины… Так и есть! От бывшего дома, обглоданного дочиста, щелкает выстрел, второй, третий, и стая мохнатых богомолов, рыча и подвывая, выскакивает на лед. За ближайшим тянется кровавый след.