– Врач здесь есть?
– На корабле врача нет. Может быть, вы объясните нам, что происходит с Нейрамом Саманганом? – Юлия первой отважилась задать прямой вопрос пенетратору. – Вы ведь там, внутри. Вам лучше видно. Знание принесет пользу врачу, когда он станет исправлять Нейрама.
Птица молчала около минуты.
– Нейрам закуклился. Назад ушел.
– Что?
– Малыш стал. Дитя. Такой раньше назад был. Не могу объяснить.
– Нет-нет, вы чудесно все объясняете! – Юлия обворожительно улыбнулась. – У нас говорят: «впасть в детство». Сделаться, как ребенок. По-вашему, это случилось с Нейрамом?
– По-моему, случилось. Нейрам в ядре закрылся. Дитя снаружи остался.
– Значит, прежний Нейрам Саманган все-таки существует? Он есть?
– Он есть. Я не могу достать. Пусть врач исправит.
Это было невероятно. Флуктуация требовала излечить от последствий наведенной роботизации Нейрама Самангана, лидер-антиса вехденов! «Исправить» существо, основным занятием которого была зачистка космических трасс от «сородичей» пенетратора. Сюда бы профессора Штильнера!
Видимо, Юлию посетили сходные мысли.
– Разумеется, мы покажем его хорошему врачу, – было неприятно слышать это от женщины, организовавшей запись пси-состояния робота для покушения на антиса. – Ваш рассказ очень пригодится при лечении. Но почему вы так за него беспокоитесь? Вы знакомы?
Вопрос помпилианки звучал дико. «Иду я к вам, господа, и вдруг встречаю одну старую знакомую флуктуацию…» – фраза для комик-шоу Бадди Гая.
Никто в рубке не спешил смеяться.
– Нейрам желал скрывать. Врач должен исправлять, я не скрываю. Я скажу. Птица Шам-Марг и Нейрам Саманган – друзья.
– Друзья?!!
– Так Нейрам говорит. Я как он говорю. Я соглашаюсь.
Антис с пенетратором – друзья?! Тарталья в полной мере уяснил, что чувствовали вехдены, видя, как герой-символ зализывает кровоточащую рану. Привычный миропорядок трещал по швам. Скорее мышь подружится со змеей, а вудун обсчитает гематра, чем возникнет подобный союз!
Тем не менее, он готов был побиться об заклад: это правда.
Ясно, отчего доблестный Нейрам Саманган не афишировал свою дружбу с флуктуацией класса 6P. За контакты с «птичкой» прокуратура Лиги запросто впаяет «измену Человечеству». Будь ты хоть сто раз антис! – за смягчаюшее обстоятельство, и то не сойдет.
Флуктуации для «белковых ничтожеств», согласно определению Фаруда – главная опасность в Космосе. Дикие звери-людоеды на проезжих дорогах. А зверей удобнее считать неразумными. Всех скопом, без исключений. Иначе найдутся защитнички, борцы за права угнетенных искажений континуума – поднимут хай, продавят поправки к законам, объявят пол-Галактики заповедником…
Как тогда прикажете трассы зачищать?
Дружба с пенетратором – нонсенс для ученого, предательство для обывателя и катастрофа для тех, кто руками-ногами цепляется за собственную исключительность. Всплыви подобная информация – дымом развеется миф о монополии Человечества на разум, веками вдалбливавшийся в сознание «монополистов». Ломка стереотипов, самодовольный «венец творения» кубарем летит с пьедестала – строить отношения с теми, кого считал даже не злобными тварями, а вредными природными явлениями…
«О чем ты думаешь, малыш? – изумился маэстро Карл. – У вас воздуха на десять часов, а ты вселенские вопросы решаешь?! «
– Спасибо, что пришли к нам на помощь! – брякнул Лючано.
И почувствовал себя полным идиотом, со справкой из психдиспансера.
– На помощь? К вам?
В голосе птицы звучало удивление. Пальцы на руках с беспокойством зашевелились.
– Зачем – на помощь? Я в Нейрама явилась. Он пропал. Раньше назад. Сейчас здесь возник. Я почуяла. Его надо исправлять. Вас – не надо.
Взгляд птицы уперся в Лючано. Амебу с холодным любопытством изучали под микроскопом. В глазах Пульчинелло не осталось белков – только аспидно-черные зрачки, расширенные до безумных пределов. Во мраке равнодушно мерцали далекие искорки.
Не в силах уйти на глубину, проникнуть в захваченное тело целиком, довольствуясь периферией, Шам-Марг искажала облик антиса. Выдавливалась наружу, как паста из тюбика.
– Я помню, – внезапно заявила флуктуация. – Раньше назад ты иначе был. Здесь сейчас изменился. Часть нашего съел. Лучишься…
– Они заодно! Оборотень! Умри!!!
Нервный барабанщик, о ком все успели забыть, вскинул лучевик, целя в грудь Тартальи. Руки стрелка тряслись, ствол ходил ходуном. Но выстрели он молча, у жертвы не было бы и шанса. А так кукольника спас вопль Гива – и пониженная гравитация. Иначе капитан Бижан не преодолел бы одним прыжком расстояние, отделявшее его от барабанщика.
Луч ушел в стену, глубоко прорезав обшивку. Полетели искры, крайний сверху обзорник погас. Вновь запахло горелым. Трубач сшиб приятеля с ног, но и сам не удержал равновесия. Сверху навалился гитарист – вдвоем они прижали Гива к полу, вывернули руку, отбирая оружие.
Юлия осталась на месте, не вмешиваясь.
Близнецы-гематры спали.
– Убейте его! – надрываясь, орал барабанщик. Силовые «браслеты», которые раньше сковывали Лючано, пришлись кстати, стянув крикуну запястья. – Это шпион! Мутант! Убийца! Мы все сдохнем из-за…
Хрясь!
Тяжеленный кулак гитариста, чье действие Тарталья имел несчастье испытать на себе, впечатался Гиву в ухо. Барабанщик подавился воплем и обмяк.
«Нокаут,» – с одобрением хмыкнул Добряк Гишер.
– Просим прощения за инцидент, – хмуро бросил гитарист пенетратору, вставая и вытирая ладони о штаны. Он тер и тер, словно намеревался добыть трением огонь. Одно из вехденских ограничений? Пожалуй, нет.
Во всяком случае, Бижан ничего подобного не сделал.
– Вы что-то говорили о «части нашего»? – с невинным видом поинтересовался капитан. – Которую съел наш общий друг?
– Я раньше назад его помню, – птица дракой пренебрегла. Она до сих пор, не моргая, смотрела на невропаста. – Я в малом теле была. В другом малом была и сплыла.
Никто не знал, можно ли счесть это образчиком флуктуативного юмора.
– Хотела взять… Мало слов. Трудно объяснить. Раньше назад ты есть, – сжатый кулак «овоща» уставился в грудь «общего друга», как недавно – ствол лучевика. – Ты точно есть.
– Я, – покорно согласился Лючано. – Я точно есть.
«Горлица», малыш. Она намекает на яхту Мальцова…»
– Яхта «Горлица»! Тринадцать лет назад! Вы были полковником?!
– Тринадцать? Не знаю. Раньше назад я была. Ты был. Помню.