Кей замолчал, не спеша делиться подозрениями. Нейрам смотрел на владыку и понимал: кей прав. Дело не в эвакуации. Не в сомнительном повторении чуда. Слишком много флуктуаций высшего класса встретил он в опасной близости от станции. Они не проявляли агрессивности, с равнодушием отнесясь к антису, удаляющемуся со всей возможной скоростью. Но вздумай они помешать возвращению…
Сумеет ли Нейрам Саманган в одиночку разогнать враждебный рой?
Частичная слабость была порукой факту: да, помолодев, он утратил много реальных лет жизни. И провел их очень странным образом. Исследовав состояние организма, как в большом, так и в малом теле, антис уверился: он изменился, и не в лучшую сторону. Складывалось впечатление, что год за годом он только и делал, что нарушал запреты, большей частью – физиологические.
Ходил босиком по земле. Кормил собой комаров и слепней. Ласкал змей. Лгал без зазрения совести. Ел бифштекс с кровью. И так далее, вплоть до празднования дня рождения, запретного испокон веков. Это плохо укладывалось в голове, но уровень внутреннего огня подтверждал: правда. Пожалуй, лишь антическая мощь удержала Нейрама от полной деградации.
Когда он прилег на часок перед отлетом, ему приснился удивительный сон. Червь, пожирающий мозг – нет, даже не мозг, а душу. Богадельня в глуши курорта. Тесная камера: тюрьма? лечебница? Бои, доверху полные черной, отвратительно пахнущей ярости. Поиск выхода из лабиринта. К счастью, кошмар быстро рассеялся. Достигнув высшей точки, сновидение взорвалось теплым, уютным воспоминанием: миска с едой, ложка – и кормилец, нарочито грубоватый собрат по несчастью. Нейрам помнил его имя: Лючано Борготта.
И помнил свое второе имя, подарок кормильца: Пульчинелло.
«Зря я не поверил ему на станции. Зря… Если с ним что-то случится, вовек себе не прощу. Он расскажет, он расскажет мне все, от начала до конца. Я не верю визору, очевидцам, прессе; я никому не верю. Кроме него. Знать бы еще, откуда взялось это доверие…»
– Принят сигнал бедствия, мой сатрап!
Пилот-навигатор был уроженцем Андагана. Отучить его от сакраментального «мой сатрап» было невозможно. Проще изменить законы природы.
– Кто подает сигнал?
– Пересыльная тюрьма «Шеол», мой сатрап. Я запросил архивы: тюрьма исчезла в червоточине одиннадцать лет тому назад. Как оказалась в этом секторе – неизвестно.
– Что у них случилось?
– Взрыв, частичная разгерметизация. На борту – бунт, или что-то в этом роде. Есть пострадавшие.
– Взять пеленг. Идти на «Шеол». Активировать защитные поля. Системы вооружения – в полную боевую готовность. Полагаю, нас встретит толпа флуктуаций. Гостеприимства не ждите. Кажется, цель наших поисков обнаружила себя.
– Вы уверены, мой сатрап?
– Нет. На подходе к «Шеолу» я выйду наружу. Там и уверюсь.
– Это опасно!
– Вы что, весь полет надеялись кормить меня с ложечки? Выполнять!
Сравнение получилось не слишком удачным. Кормить с ложечки? Нейрам полагал, что до конца жизни будет втайне мечтать, чтобы его покормили с ложечки. Он смотрел на экраны и рабочие сферы рубки, маясь от нетерпения. Впору рвануть в открытый космос: подталкивать крейсер, чтобы поторопился…
– Вечный огонь!
– Что еще?
– К нам приближается… Святое пламя! Это антис!
– Антис? Он движется со стороны тюрьмы?
– Так точно, мой сатрап!
– Снимите энергетический отпечаток и сверьте с атласом.
Время превратилось в черепаху. Оно тащилось, изводя своей медлительностью, высовывало из панциря морщинистую головку, ковыляло на коротеньких ножках; оно издевалось, это скопище секунд и минут…
– В атласе данная волновая структура не зарегистрирована.
– Глупости! Проверьте еще раз.
– Повторяю: регистрация отсутствует. Спектр-фактура подобного рода считается невозможной.
– Доложить базовые характеристики!
– В спектре присутствуют антические структуры вудунов, вехденов и гематров в разных пропорциях. Объем от общего: примерно 62%. Остаток не поддается описанию. Рисунок линий 2-го порядка – с искажениями. Полагаю, аналитический блок нашего сканера поврежден. Он выдал предположение, что часть остатка выглядит, как гипотетическая спектр-фактура антиса-помпилианца. Но у помпилианцев нет антисов, это всем известно! Что касается тонких связей…
– Хватит.
– Прикажете атаковать?
– Приказываю следовать прежним курсом, – Нейрам Саманган встал из кресла. – Я иду наружу.
– Вы не должны сражаться в одиночку, мой сатрап!
– Я и не собираюсь сражаться. Я иду знакомиться. Хотя, полагаю, мы уже знакомы.
Пилот-навигатор хотел возразить, но бросил взгляд на собеседника и прикусил язык. Позднее он расскажет жене, что впервые видел лицо человека, вдруг постаревшего лет на тридцать. И счастливого, как ребенок, от внезапного прилива времени. Впрочем, миг изменений длился недолго. Опять став молодым, Нейрам покинул рубку, а там – и крейсер.
На обзорниках шли на сближение двое антисов.
Сейчас речь пойдет о «проблеме финишной ленточки».
Мы – я имею в виду человечество – категорически не умеем адекватно воспринимать финалы. Счастливый? – нежизненно, скажем мы. Так не бывает. Ужасный? – оскорблены в лучших чувствах, мы браним автора за то, что лишил нас надежды. Дай, сукин сын, хоть парус на горизонте! Двусмыслица? – о, кипя от гнева, мы готовы убить мерзавца, который поставил нас перед выбором. Выбирать – проклятие рода людского, и да минует нас оно!
Открытый? – мы и вовсе лишим эту закавыку гордого имени: «финал». Думать самостоятельно – пытка.
А если в конце повествования стоит жирная точка, всем сестрам выдано по серьгам, а всякому кулику по болоту – честное слово, мы никогда не простим создателю, умело связавшему концы с концами, одного-единственного, зато смертного греха.
Он же лишил нас возможности продолжения, не так ли?!
Финалы – не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования. Не в этом ли залог нашей чудовищной жизнеспособности?
Карл Мария Родерик О'Ван Эмерих, «Мемуары»
Ночь в теплых, можно сказать, курортных широтах, рядом с озером, сонно дышащим из-за рощи криптомерий, под двумя лунами, бегущими друг за другом по черно-синей, усыпанной алмазами бархотке неба – это из разряда волшебств. Счастлив тот, кому чудо досталось даром. За такие ночи, знаете ли, платят большие деньги. Реклама туристических агентств истекает слюной, зазывая клиентов на всех площадях Галактики:
«Щедрая солнцем и теплом, традициями и сказочными красотами природы, Борго свято хранит свой далекий от цивилизации жизненный уклад. Отдых поразит Вас очарованием, так редко проявляющимся в современном мире!..»