– Тогда нужно было… – Илья осекся. Он чуть не сказал: нужно было позвонить мне. – Тебе очень плохо? – решил он сменить тему.
– Угу.
– Давай вызовем «скорую».
– Нет! Пожалуйста! Мне не настолько плохо!
– Ну конечно! Я вижу… – Илья задумался. – Ты потерпишь еще полчасика?
– Да.
– Все, тогда я пошел, – он встал.
– Илья!
– Не волнуйся, я скоро вернусь. Ты только дверь не закрывай на замок, на всякий случай. Добро?
– Да.
– Вот и умница. Поспи пока. Я скоро.
* * *
Илья завел джип и потянулся за мобильным телефоном.
– Макс! Привет! Это Северин. Ты где?… Дома? Отлично! Нужна твоя помощь… Да, дело не терпит отлагательств… Нет, с моими все хорошо. Слушай, я к тебе уже еду. Через пятнадцать минут буду и все объясню. И еще, выйди сам на стоянку, а то я в таком виде, что меня охрана не пропустит… Нет, со мной тоже все в порядке. Макс, давай все подробности при встрече?… Спасибо, друг. Значит, через пятнадцать минут на стоянке.
Илья отключил телефон.
Макс Куликов был другом детства. Он работал сосудистым хирургом в очень известной клинике и подавал большие надежды. Илья надеялся, что Макс разбирается не только в хирургии.
Куликов оправдал все его надежды. Когда Илья подрулил к подземной автостоянке, тот уже ждал его на въезде.
– Надеюсь, у тебя очень веские причины, чтобы вырывать меня из объятий прекрасной дамы на ночь глядя? – спросил он, бросив лишь слегка удивленный взгляд на экзотическую экипировку Ильи.
– Думаю, что веские. Сейчас твоя помощь необходима еще одной прекрасной даме. Боюсь, что своими силами мне не справиться.
Макс выслушал его сбивчивый рассказ.
– Так, думаю, нужно разбираться на месте. Я сейчас заскочу за своим чемоданчиком, а потом ты остановишься у круглосуточной аптеки и мы купим кое-какие лекарства.
– …значит, запомнил? Ты врач из Красного Креста, альтруист и филантроп… – Илья заканчивал последний инструктаж уже у дверей Симиной квартиры.
– Я все прекрасно помню, – прошептал Макс. – Я врач-альтруист, а ты бомж-филантроп. Не волнуйся.
Илья толкнул дверь.
В квартире было темно и тихо.
– Сима, – позвал он, – я уже вернулся.
В ответ – тишина.
Он вдруг испугался. Так сильно, что майка прилипла к спине. Может, нельзя было оставлять ее одну?… Может, она…
– Ну, пошли. – Макс прервал его мучения весьма ощутимым тычком в бок.
Сима лежала на боку, и было непонятно, спит она или потеряла сознание. Или…
– Ну, как тут наша больная? – Макс зажег свет.
Илья вздохнул с облегчением: Сима спала. А он уже навыдумывал, Бог весть, чего…
Длинные ресницы дрогнули, глаза на секунду распахнулись и снова закрылись.
– Сима, – он взял ее за руку, – ты меня слышишь? Я привел врача.
Ресницы снова дрогнули.
– Ну-ка, посторонись. – Макс бесцеремонно отодвинул его в сторону. – Так, так. Подайте-ка мой саквояж. Благодарю. Теперь вы можете подождать на кухне. – Он красноречиво посмотрел на Илью.
Тот, казалось, прирос к полу и никуда не собирался уходить.
– Иди отсюда, – прошипел Макс.
Илья нахмурился, но из комнаты все-таки вышел.
– Тоже мне, приверженец медицинской этики, – проворчал он себе под нос.
Время тянулось долго. Илья уже исходил крошечную кухню вдоль и поперек. От нечего делать он изучал небогатое содержимое кухонных шкафов, когда из гостиной послышалось:
– Илья, вы можете войти.
Он сорвался с места.
На первый взгляд, ничего не изменилось. Только вместо люстры горела настольная лампа. Илья на цыпочках подошел к дивану. Сима лежала с закрытыми глазами, на запавших щеках – длинные тени от ресниц.
– Подержи-ка, – Макс сунул ему в руки какой-то стеклянный флакон, от которого к правой руке Симы тянулась пластиковая трубка.
– Это капельница? – спросил Илья испуганно.
– Держи флакон высоко и не вздумай падать в обморок, – сказал Макс. – Я сейчас придумаю, куда его пристроить. – Он огляделся. – Вот это, пожалуй, подойдет. – Он подтащил к дивану громоздкий торшер и стал деловито приматывать к нему флакон.
Илья зачарованно следил за манипуляциями друга. Тот пристроил флакон, проверил, хорошо ли стоит игла, покрутил на капельнице какое-то колесико.
– Все, процесс пошел, – наконец сказал удовлетворенно Макс, – а теперь слушай меня внимательно, Илья Андреевич. У твоей прекрасной дамы краснуха. Есть такая детская инфекция. Вот видишь эту сыпь на локтевых сгибах? Типично для краснухи. Плюс увеличенные лимфоузлы, плюс светобоязнь. Стопроцентная краснуха. У детей она протекает легко, а вот взрослым в этом смысле намного тяжелее. Девочке твоей вообще не повезло. У нее сильнейшая интоксикация со всеми вытекающими. Кстати, она не беременна?
Илья растерянно пожал плечами:
– Не знаю… Вряд ли… Не от меня во всяком случае. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, если она беременна, то, скорее всего, придется делать аборт. Краснуха вызывает уродства плода. Короче, ты у нее этот вопрос обязательно выясни. Теперь о лечении – я сделал ей укол, чтобы сбить температуру. Видишь, лоб влажный. Это хороший признак. Значит, температура падает.
– А капельница?
– Капельница нужна, чтобы снять интоксикацию. Когда раствор закончится, закрутишь до упора вот это колесико, вынешь иглу из вены, а место укола зажмешь ваткой, смоченной в спирте. Спирт я тебе оставлю. Там даже хватит, чтобы снять стресс, – Макс хитро подмигнул Илье.
– Так, подожди. Что значит, вынешь иглу из вены? Я не умею.
– Тут нечего уметь. Потянешь на себя, и все дела.
– А что с ней сейчас?
– Ничего страшного, просто спит после укола. Это только женщина может терпеть такую высоченную температуру. Лично я уже при тридцати семи и пяти умираю. Кстати, ты уколы делать умеешь?
Илья испуганно замотал головой.
– Это плохо. Придется научиться. Вот, я тебе тут на бумажечке написал, сколько чего нужно набирать в шприц. Колоть будешь в верхне-наружный квадрант ягодицы…
– В какой-какой квадрат?
– Ай, не забивай голову лишней информацией, – отмахнулся Макс. – Просто найдешь, где у нее на попе след от моего укола и уколешь рядом. Ясно?
Илья отрицательно покачал головой. От мысли, что он будет искать какие-то следы на попе у Симы, его бросило в жар.
– Во внутримышечных инъекциях нет ничего сложного. Раз – и готово, – разглагольствовал тем временем Макс.