Nanohren: Агащазблин! :) улеглось! объявитца сцыкун Чукча, будут ему петухи. он же сцуко тока звиздеть в инете горазд..
Korefan: Ему мама по жопе надавала и комп отобрала! :)))
Eskimos117: Петросяны, нах. хохмачи. чукча вас уроет вреале. тода поздняк метатца будит!
— Поднимаемся в атаку! Набирайте: «Помороженный…»
— С одним «н».
— Спасибо, Карлсончик.
— Никогда бы не подумала, что придется учиться писать с ошибками…
— Ха-ха три раза! Я еще недавно редактором работал. Знаете, как коробит?
— Представляю…
Przhevallo: Памороженый явилсо? чукчин дружбан? тебя пингвин в жопу клюнул? Сиди в чуме, жди рассвета!
Tsarillo: Эскимос — в жопе альбатрос!
Rebe Abramovich: И зачем ви таки тгавите нагодности Севега? Ви рассисты, да?
Nanohren: Мы антисемиты! :) жопе слова не давали. Кыш в Освенцим!
Eskimos117: Вы кроме жопы слов не знаете! вот вам вжопы Чукча гарпын и забьет.
Dr_Frankenstein: Вы бы, хохлы, со своими нациками лучше разобрались. Школы русские позакрывали, протоукры? Фильмы дублируете? Вот и не удивляйтесь теперь…
Nanohren: о, пидаробот объявился! ща хохлосрач начнецца..
Przhevallo: не начнецца. У нас чукчесрач, он веселее. J
— Достаточно. Дальше они сами.
— Какая все-таки гадость этот инет!
— Инет ни при чем, Рита Евгеньевна. Это мы его запакостили. Люди.
— Почему?
— Вопрос не по адресу. Откуда мы знаем, почему? Нам скажут — «инет», мы пишем — «минет». И хохочем. Смешно ведь, животики надорвешь…
Шизу тянет пофилософствовать. Умат вяло гоняет «мышь» по коврику. С потолка сваливается Чистильщик — третий раз за сегодня.
— Как дела?
— Как сажа бела, Вадим Петрович.
— Чукче надо прогул записать! Свяжитесь с его начальством.
Карлсон угрюмо сопит. Тянется к пуговице-«кнопке», но в последний момент передумывает. Нет настроения для любимого спектакля. Хуже нет — ждать, изнывая от безделья.
— Я себе кофе сделаю. Кому-то еще? — интересуется Чистильщик в пространство.
— Мне, — подает Шиза голос.
— И мне.
Грех отставать от подопечной.
— И мне тоже.
Чистильщик убредает на кухню. «Кобылка» раскрывает сумочку, извлекает косметику. Тушь, помада, пудра… Зеркальце. Все это добро по-хозяйски раскладывается на моем столе. Где и место нашла? У меня обычно такие завалы…
Эй! Куда они делись?!
Диски сложены аккуратными стопками. Половина бумаг исчезла. Остальные переместились в две толстые папки. Ручки — те, что еще пишут — в стаканчике. Пустые — в мусорной корзине. Ножи? На месте. Да что она себе позволяет?! И, главное, когда успела?
Я и отлучался-то всего дважды, в туалет…
С трудом сдерживаюсь, чтобы не высказать «кобылке» все, что думаю по этому поводу. Кстати, а что я думаю? Нет, вслух такое — нельзя. С нашей работой в мыслях — сплошной мат. По любому поводу. Надо исправляться. Стихи на ночь почитать? Вместо валерьянки? Скоро на людей кидаться стану.
Собственно, почему — скоро?
Уже.
— Знаете, коллеги… иду я вчера домой…
Все уши локаторами разворачиваются в мой скромный адрес. Рита Евгеньевна перестает изучать себя в зеркальце. Или это она подглядывала — что я у нее за спиной делаю?
— …а в подворотне четверо юных дарований бомжа метелят. Как с цепи сорвались. Ну, я, дурак, и вступился.
— Дали в глаз? — сочувствует Карлсон.
— Они? Мне?
— Ты им дал? Во все восемь глаз? Сказочник.
Голос Шизы язвит хуже крапивы.
— Никому я ничего не дал. Толкнул, и все. Потом орал, как сумасшедший. Пара минут, и все испарились на третьей космической. Включая бомжа.
— Орал? Что?
— Из репертуара сетевых помоек?
— Не помню! Ни хрена, пардон май фрэнч, не помню! Затмение нашло. Как расталкивал их — помню. Как в стенку меня впечатали — ясней ясного. А потом — провал. Пришел в чувство — никого. И на мне ни царапины.
В комнате повисает тишина. Сонными ульями гудят компьютеры.
— Клин, значит, — констатирует Умат.
На меня он не смотрит.
— Провалы в памяти.
— Какие провалы в памяти?
Старая шутка сейчас кажется совсем не смешной.
— Надо Чистильщику сказать, — авторитетно заявляет Шиза.
— Зачем?
— И правда, зачем? Я все слышал. Ваш кофе, леди энд джентльмены.
Красавец Чистильщик с подносом на ладони смахивает на дворецкого из «Собаки Баскервилей». Только ростом вдвое выше. И без бороды.
— Спасибо, Вадим Петрович.
— Не за что. А насчет вашего «затмения», Александр Игоревич — наплюйте и забудьте. Целы остались — и слава богу. Оно бывает, когда адреналин горлом хлещет. Работа вредная, с каждым срывы случаются. Пройдете медосмотр — и всех дел.
Я давлюсь кофе.
— Медосмотр? У психиатра, надо понимать?
— А что, желаете к психиатру? Могу порекомендовать. Не волнуйтесь — обычный медосмотр, профилактический. За счет фирмы. Кардиограмма, флюорография. Давление, коленный рефлекс, анализы. Принесете мочи в баночке — литра два-три. Думаю, хватит.
Карлсон булькает. Веселится.
— Порядок у нас такой. Если что, к врачам. Перестраховщики…
Шеф виновато разводит руками. В одной — поднос. Выглядит комично, и Чистильщик, подлец, это знает.
2
— …Оба-на! А Заразу-то вычислили!
— В смысле?
— В прямом. Дошло до народа. Народ долго запрягает, но быстро безмолвствует.
— Шиза! Убью! Говори толком…
— Да тут толку — с гулькин хвост. Нарыли какие-то орлы часть информации, сопоставили. Теперь обсуждают. Было двенадцать разбойников, был Кудеяр-атаман…
— Шиза! Убью, етить-колотить! Кинь ссылку.
— И мне!
— …много разбойники пролили крови честных христиан…
— Шиза, блин! Вот точно что шиза!
— Что у вас там?
Рита Евгеньевна непонимающе перевела взгляд с Умата на Карлсона. Шиза пряталась в своем закутке, и разглядеть ее сквозь шкаф было затруднительно. А выворачивать голову, как на виселице, чтобы увидеть Золотаря, жертва-доброволица не желала.