Убежище помников было невелико: несколько улиц, очищенных от зарослей. Отремонтированные каменные дома окружали небольшую площадь. Там, перед трехэтажным домом с колоннами, и опустилась Алина.
К ней поспешила худая пожилая женщина с добрым узким лицом, в простом сером платье. Следом шел молодой человек в шортах, с лопатой в руке, словно он только что копал землю, но увидел птицу и оторвался от своего дела.
Женщина удивилась при виде Пашки — она ожидала увидеть Ручейка.
— Вы кто? — спросила она настороженно.
— Я все сама расскажу, — сказала Алина. — Это наш маленький герой.
— Простите, — сказал Пашка. — Ничего страшного не случилось. Ручеек жив. Он просил меня передать вам вот это…
Пашка достал из кармана плетеную косичку и передал женщине.
Та взяла плетенку и вопросительно поглядела на птицу.
— Можно, я буду петь? — спросила Алина. — Подвиги, совершенные нашим гостем, настолько велики, что их нельзя рассказывать прозой.
— Как хочешь, — сдержанно сказала женщина.
Пашка понял, что она предпочла бы выслушать его, но не могла обижать птицу.
А та распелась! Пашке казалось, что она описывает их путешествие уже целый час. Ему хотелось вмешаться и попросить прощения — уж очень птица преувеличивала его заслуги, — но женщина и молодой человек с лопатой слушали Алину внимательно, а когда та наконец закончила и завела руладу без слов, женщина сказала Пашке:
— Не удивляйтесь, Паша. Наши друзья — птицы Альтосы — очень привязаны друг к другу. И если вы спасли жизнь одной из них, можете быть уверены, что все птицы будут петь о вас гимны. Но я вижу, что в послании Ручейка говорится о тревожных вещах. Можете ли вы добавить что-нибудь новое?
— Постараюсь, — сказал Пашка.
— Тогда пройдемте со мной в штаб.
Женщина поблагодарила Алину, которая не слышала благодарности, так как была очарована собственным пением. Женщина пошла в дом. Пашка и молодой человек последовали за ней.
— Значит, вы с другой планеты? — спросил молодой человек.
— Вот именно, — сказал Пашка. — Мы ищем наших друзей, которые живут у вас.
— Да, к сожалению, они попали в плен к духам беспамятства. И мы не можем им помочь. Но в остальном они здоровы. Мы о них заботимся.
— Первым делом, — сказала женщина, — вам, Паша, надо умыться. Копье, — обратилась она к юноше, — будь любезен, покажи гостю, где он может помыться.
Когда Пашка привел себя в порядок и вернулся в комнату, на столе уже стояла большая кружка с молоком и лежала буханка хлеба.
— Наша еда покажется вам скромной, но мы живем небогато, — сказала женщина.
— Это замечательная еда! — ответил Пашка. — В последний раз я ел тысячу лет назад.
Он отхлебнул теплого парного молока, это было самое вкусное молоко, которое ему приходилось пить в жизни.
— Простите, — сказал он с набитым ртом, — я не знаю вашего имени-отчества.
— Меня зовут Учительница Зарница. А что такое отчество? Это имя отца?
— Конечно.
— Мы забыли многие слова, — сказала женщина. — Кто был мой отец, я не знаю. Когда я была маленькой девочкой, меня продали в рабство, наши люди выкупили меня и привезли сюда.
— Сколько же лет существует ваше Убежище?
— Уже больше ста лет, — сказала Зарница.
Пашка с трудом дожевал хлеб и допил молоко.
— Я вижу, что вы хотите спать, — сказала Зарница, — но, пожалуйста, постарайтесь еще немного потерпеть. Нам очень важно знать, как готовятся наши враги к походу.
— Разумеется, — ответил Пашка.
И он начал рассказывать обо всем, что видел за последние два дня.
Во время рассказа вошел кругленький, подвижный, совсем лысый пигмей в белом халате. Зарница представила его как доктора Хруста, физика и врача Убежища.
Когда Пашка кончил свой доклад, глаза у него слипались. Но он все же нашел в себе силы попросить Зарницу:
— Можно, я встречусь с моими друзьями?
— Конечно, можно, — ответила женщина. — Только они вас не узнают.
— А вдруг? Я с ними давно знаком. Ведь не может быть, чтобы люди все забыли.
— Может быть, — вздохнула Зарница.
Они вышли из большого дома. Возле него стояла лошадь, запряженная в кузов старого автомобиля. Шин на колесах не было, и потому, когда этот экипаж поехал по улице, трясло так, словно катишься по стиральной доске. А это особенно чувствительно человеку, который только что выпил литр молока и съел буханку хлеба.
Пашка оглядывался по сторонам.
Честно говоря, он ожидал от города помников большего.
Кое-где улица шла между расчищенных от развалин кварталов. Потом тянулись груды камней, руины больших зданий, переплетение проводов и арматуры…
— У нас не хватает пока людей и сил, чтобы все привести в порядок, — сказала Зарница, заметив удивление Пашки. — Но со временем мы обязательно отстроим наш город.
Они миновали ржавый остов автобуса, опрокинутый помятый киоск, фонарный столб, привалившийся к стене… На некоторых домах сохранились вывески, напоминавшие о прошлой жизни.
Уже совсем стемнело. Улицы были освещены редкими керосиновыми фонарями. Прохожих почти не было.
— Вы так и не догадались, что здесь произошло? — спросил Пашка.
— Наш главный учитель, профессор Разум, обещал на днях сделать сообщение, — сказала Зарница. — Он уже несколько месяцев работает в архиве Собрания наук, который мы раскопали в прошлом году. А пока мы знаем только то, что жизнь на нашей планете оборвалась неожиданно. Люди бросили свои дела, остановились заводы, машины и поезда; самолеты, что летели в небе, упали и разбились, в столовых люди оставили недоеденные блюда, корабли теряли путь к гавани, и их выбрасывало на берег… Что это было за бедствие, никто не знает.
— Даже самые старые старики?
— Даже самые старые.
— Но ведь здесь живут подолгу, — сказал Пашка. — Наши друзья с Атлантиды улетели триста лет назад.
— Теперь мы живем не так долго, — ответил профессор Хруст. — Может, сорок-пятьдесят лет. Вот мне, например, тридцать пять…
— Погоди, — оборвала пигмея Зарница, — о каких друзьях с Атлантиды ты говоришь, Паша? Кто улетел от нас триста лет назад?
«Конечно же, — спохватился Пашка. — Она ничего не знает!» И Пашка даже расхотел спать, так напряженно слушали его жители Крины. Он рассказал им о том, как они с Алисой отыскали забытую экспедицию с Крины на дне Тихого океана.
Но он не успел кончить рассказ — они доехали до места назначения. Там, рядом с глубокой ямой, в которой работали археологи, раскапывая подвалы научной библиотеки, стояло приземистое здание с узкими окнами. Когда-то в нем был склад. Теперь же в подвалах освободили место для тех ценностей, что помникам удалось найти или раскопать за последние сто лет. Они старались сберечь каждую крупицу знаний.