Влад вдавил кнопку звонка. Дверь распахнула сама именинница. На ней было длинное до пола платье из тонкой золотистой паутины, которая опутывала обнаженное тело, но едва ли его прикрывало. Распущенные прямые волосы жидким золотом струились по правому обнаженному плечу, на левом же по обычаю сидел огромный черный паук. Сиднейский лейкопаутинный убийца — один из самых опасных пауков в мире. Анжелика обнажила в улыбке белоснежные зубы, уголки ярко-красных губ приподнялись, а золотистые ресницы дрогнули над черной бездной глаз.
— Как мило с твоей стороны зайти. — Девушка жестом пригласила следовать за ней и, обернувшись, обронила: — Влад.
Молодой человек шагнул за ней, но не удержался от насмешки:
— Это тебе паучок доложил?
Анжелика пересекла пустынный холл с развешанными по стенам картинами в массивных золотых рамах и остановилась перед двойными дубовыми дверьми. Вряд ли кто-то из посетителей Эрмитажа подозревал, что наипрекраснейшие работы великих художников находятся от дворца всего лишь в нескольких шагах.
— Нет, не паучок, — недобро взглянула на него девушка, — твой брат.
— Ну конечно, как я не догадался? — кивнул Влад. — Когда рядом мой словоохотливый братец — тебе и паук не нужен.
Анжелика сложила руки на обнаженной груди.
— Тебе известно, что я не люблю проблем? — спросила она.
— Кто же их любит?
Изящные брови именинницы сошлись на переносице, но прекрасного лица это не испортило.
— Кажется, ты любишь.
Влад засмеялся.
— Ошибаешься.
Она шагнула к нему и коснулась длинным золотым ногтем щеки.
— Может быть, я и ошибаюсь, но твой брат никогда не ошибается! И он назвал мне имя проблемы. — Острый ноготь спустился по щеке на шею, и девушка выдохнула: — Некто Катя.
Влад отшвырнул белоснежную руку с длинными золотыми ногтями.
— Где этот трепач?
Радушная хозяйка не спешила открывать двери, ведущие в огромную гостиную, и молодой человек не выдержал:
— Это что, ноу хау — отмечать день рождения в коридоре?
Анжелика его не слушала, она поглаживала указательным пальцем паука, беспокойно перебиравшего лапами по ее алебастровой коже. Любимец успокоился, тогда девушка произнесла:
— Проблема Лайонела — это и моя проблема. — Уголки красных губ опустились. — Ненавижу, когда он не в духе!
— Пропусти, — приказал Влад.
Она хотела еще что-то сказать, но двери распахнулись и в проеме возник Лайонел, облаченный в черный фрак. Он приветственно улыбнулся и приподнял бокал с кровавым вином.
Влад не улыбнулся.
Хотя ледяные глаза брата были устремлены на него, обратился Лайонел к девушке:
— Анжи, надеюсь, ты простишь отсутствие у него манер, а заодно и отсутствие подарка.
Паук на алебастровом плече зашевелил лапами. Анжелика задумчиво склонила к нему голову, точно внимала едва различимому голосу, затем метнула гневный взгляд на Лайнела и отчеканила:
— Если прекратишь думать об этой рыжей дряни, это станет для меня подарком от вас обоих! — Девушка, изящно покачивая бедрами, вернулась в гостиную. А Лайонел проводил ее долгим взглядом и пробормотал:
— Ох уж этот мне ее паук. — Он хотел последовать за именинницей, но Влад схватил его за руку.
— Что ты с ней сделал?
— С Анжи? — удивленно вскинул брови Лайонел.
— С Катей! Не прикидывайся, — рассердился Влад.
Брат ухмыльнулся и кивнул на украшенную шариками гостиную.
— Сейчас вывезут торт, не хочу пропустить этот момент! Поболтаем позже?
Влад сильнее стиснул его запястье, голос прозвучал хрипло:
— Отвечай! Что ты с ней сделал?!
Улыбка с ангельски прекрасного лица исчезла.
— Скажу, и что? — Лайонел без всяких усилий освободил руку.
Влад сжал кулаки.
— Я убью тебя, если ты…
— Не смеши, — оборвал брат и решительно не вился в гостиную.
Молодому человеку ничего не осталось, как пойти за ним.
Зал был полон цветов. Старинные вазы — рыдай, Эрмитаж! — с букетами красных роз расставлены вдоль стен. Несколько сотен роз, и лишь один скромный букет ландышей в корзине. Влад оглядел пеструю толпу гостей, гадая, кто преподнес ландыши, но никого нового тут не увидел. Букет от Лайонела ровно из двухсот черных роз стоял на стеклянном столике посреди зала. Вскоре туда же двое чернокожих юношей в набедренных повязках из блестящей ткани вывезли огромный пластмассовый торт. Еще один подарок Лайонела. Уж он-то знал, как угодить даже самой капризной и избалованной девушке.
Гости зааплодировали, именинница обернулась к Лайонелу и послала ему счастливую улыбку. Он приблизился, вложил в пальцы Анжелики пустой бокал и подтолкнул к торту. Голос его прозвучал почти нежно:
— С днем рождения, Анжи.
Верхушка торта отлетела, и из его недр поднялся атлетически сложенный юноша, черноволосый и загорелый. Бедра его были обвязаны широкой красной лентой с бантом. А на шее висело колье из черных и белых бриллиантов, стилизованное под паутинку, словно покрытую прозрачными капельками росы. В центре паутинчатого узора восседал черный паук.
По залу пронеслись восторженные вздохи девушек. Влад протиснулся между возбужденными гостями и встал рядом с братом. Тот не заметил или сделал вид, что не замечает.
Официанты бесшумно двигались от одного гостя к другому, предлагая напитки. Лайонел взял с серебряного подноса бокал и, не отрывая холодного взгляда от Анжелики, пригубил.
Влад встретил взгляд синих глаз.
— Для вас, — приблизил к нему поднос официант.
— Спасибо, Даймонд, не нужно.
По словам Лайонела этот мальчик с красновато-каштановыми волосами был любимым слугой Анжелики. Самым преданным.
Влад перехватил его ревнивый взгляд на живой подарок из торта и грустно улыбнулся. Не к этому парню — минутному развлечению — стоило ревновать красавицу хозяйку, но, похоже, ревновать к Лайонелу мальчишка просто не осмеливался.
Даймонд безмолвно отошел, и Влад тихо сказал брату:
— Ответь мне… и я уйду.
Лайонел удостоил его мимолетным взглядом.
— А может быть, я не хочу, чтобы ты уходил!
— Что ты с ней сделал?
Брат улыбнулся.
— А если ответ тебе не понравится?
— Лайонел, — прорычал Влад, — говори!
Брат приподнял указательный палец, призывая к тишине. Анжелика под громкое «у-у-у-у» гостей дотронулась до своего подарка. Ее пальчики на загорелой коже юноши казались белее снега. Рука с длинными золотыми ногтями скользнула по упругому прессу и поднялась до ключиц. Парень с прикрытыми от удовольствия глазами млел.