За двое суток до этого события бустафонские заговорщики совместно с сепаратистами Чилдешира организовали массовые беспорядки. Толпы люмпенов выплеснулись на улицы мегаполисов, требуя сбросить власть Мавана. Мафиози раздавали погромщикам деньги и бесплатное вино, а тем временем подкупленные депутаты и журналисты вопили со всех экранов: дескать, станем самостоятельной автократией – и все проблемы сами собой решатся.

Бустафонец, будущий первый президент Конфедерации, который в «Первом часе свободы» выглядел мудрым прозорливым политиком, в «Последнем дне» предстал трусливым туповатым коррупционером и вдобавок – агентом тинборской разведки. Под стать ему были и соплеменные военачальники, которым грозил трибунал за казнокрадство и половые извращения.

Безвольные и продажные аристократы, командовавшие полицейскими частями, без труда могли бы подавить волнения, но в трудный час бросили своего монарха. Лишь батальон императорской гвардии защищал императора и был истреблен превосходящими силами мятежников.

В финале фильма Аргал IV отказался подписать отречение. Немощный старец прошептал еле слышно: «История вас осудит… Потомки покарают вас…» – и был удушен накинутым на горло шнурком. Стоя над остывающим трупом, бустафонский адмирал, посмеиваясь, сказал сообщникам:

– История – проститутка. Историки напишут то, что им будет приказано.

Просмотреть один за другим три полнометражных фильма – дело непростое и утомительное. Хотя Кузьма Петрович старался пропускать второстепенные эпизоды, сеанс затянулся до глубокой ночи. Глаза слипались, зевота одолевала, но старик досидел до последних титров, а потом долго ворочался в кровати, не мог уснуть. Драма чужой державы разбередила душу, больно ушибленную еще на родной планете.

Полусонный, он все старался разобраться, какому из фильмов верить. Последняя лента казалась более правдивой, но не исключено, что и тут авторы малость привирали, а кое-какие эпизоды вернее описаны в других картинах… Или вообще никому нельзя верить, потому что на самом деле все было совсем по-другому…

А наутро Шестоперов проснулся бодрым и свежим. Взглянув в зеркало, обнаружил, что морщины на лбу почти разгладились. Оранжевое солнышко приветливо светило в окно, и впереди был чудный день на планете, народ которой не позволит бездарным политикам измываться над честными гражданами.

Далекий мир, куда занесла его судьба, казался землянину суровым, но очень симпатичным.

Глава 5 Отменно вооружённый нейтралитет

– Старость твоя заметно отступает, – сказал Туб. – Скоро совсем молодой будешь.

Визброй добавил:

– Помолодеет, начнет за девочками бегать… Тебе хоть таренийки нравятся?

– Ничего. – Неожиданно для самого себя Кузьма Петрович обнаружил, что вопрос этот начал его интересовать. – Вроде есть хорошенькие.

– Наш мужик! – одобрительно заявил пилот и пообещал: – Мы тебя женим. На победительнице всепланетного конкурса красоты. И устроим свадьбу в самом шикарном ресторане Ратула.

– Лучше уж на Убнеру, – тоном знатока посоветовал Орта Хуру. – Там лучшие заведения Галактики – сам проверял.

Разгорелось бурное сопоставление достоинств ресторанов, дворцов торжеств и прочих учреждений подобного рода, которое переросло в сравнительный обзор фирменных блюд и напитков, коими славятся разные миры Нейтральной Зоны. Чувствовалось, что все члены команды «Лабиринта» изрядно преуспели по части кутежей на множестве планет.

Неожиданно общее возбуждение было охлаждено репликой рассудительного Орта Хуру, сказавшего:

– Шутки шутками, братцы, а насчет личной жизни у парня может и не сложиться… Кто-нибудь интересовался, какая у них на Земле периодичность и совпадает ли его асинтар с циклами тарениек?

Все разом притихли, с виноватым видом поглядывая на голограмму сидевшего в огневом отсеке Шестоперова.

– О чем это вы? – насторожился Кузьма Петрович.

– Да все о том же, – невразумительно ответил Визброй, затем добавил задушевным голосом: – А знаете, мужики, секс – это не главное. Любовь, чувства – гораздо важнее.

– От кого бы мы это слышали, рассказывай эти сказки своей благоверной! – В хохоте ремеда отчетливо звучала издевочка. – У тебя ж в каждом порту по три бабы. В какой кабак ни войдешь на стоянке – в уголке сидит наш пилот в обнимку с пышнотелой долокессой.

– А иной раз – и с широкоплечим долоком, – вставил фитаклид.

– И тоже в обнимку? – деланно поразился Орта Хуру. – Шовит, мальчик мой, что я слышу – неужели ты и этим грешишь?

– Похабники бескультурные, – беззлобно рявкнул пилот. – Когда это вы меня видели с мужиком? – Он задумался. – А-а, наверное, в позапрошлый рейд на Висклаф – там я встретил парня, с которым служил еще в бытность мою корвет-капитаном. Тогда он был командиром башни главного калибра на «Зигейре Втором», а теперь возглавляет наше торговое представительство на родине Туба.

– Его мы знаем, – подтвердил Хирин Гзуг. – Только и на Аксару, и на Чигаре, и на Бирну тебя тоже видели с очень подозрительными долоками. Так что кончай отпираться и покайся по-хорошему, а не то спишем, чтобы не пятнал честь экипажа своим недостойным поведением.

– За борт его, – предложил штурман. – Без скафандра и без отходного пособия. А по возвращении помянем.

– Пошел ты, – буркнул немного обиженный Визброй. – Лучше за приборами приглядывайте, трепачи несчастные… Эй, младший огневик, как обстановка?

– Нормально, – отозвался Кузьма Петрович. – В двадцати восьми световых годах движется крупнотоннажный объект, скорость – семнадцать узлов. Насколько я понимаю – пассажирский лайнер тинборского концерна «Галактический Туризм». Летит с Конпыша на Бустафон.

– Ясно, – сказал пилот, исполнявший обязанности старшего на вахте. – Следи за ним повнимательнее. Может быть, устроим проверку. Они нормально идут, из коридора не вылезли?

– Пока нет, но буквально касаются рубежа. Еще чуть-чуть, и нарушат границу.

Визброй приказал машинной смене подготовить двигатели к запуску, а огневикам и операторам – удвоить бдительность. Рин торопливо встал, похрустел суставами и сказал, что возвращается в свою кабину.

Предшествующий разговор велся дистанционно, через коммуникатор: долок, ремед и фитаклид сидели в рубке, Шестоперов – в кабинке управления вторым орудием, а тинбор Орта Хуру – у себя в аппаратном боксе. «Лабиринт», заглушив моторы, висел на выжидательной позиции возле северной границы Нейтральной Зоны. Несколько ратульских кораблей, сменяясь каждые пять суток, непрерывно патрулировали границы бывшего Шестого Царства, препятствуя проникновению в Зону контрабандистов, разведчиков, а также и боевых единиц Тинборда и Конфедерации. Сил военного флота Ратула постоянно не хватало, поэтому к охране рубежей подключались и рейдеры Свободной Торговли.