А теперь вернемся в наше время. Вчера примерно таким же манером покончили с собой исполнительный директор фирмы «Магия успеха», некто Забелин, 1956 года рождения, и врио главного бухгалтера Никитина тридцати восьми лет от роду. Это все то немногое. Дорогой друг, чем я хотел порадовать вас, не обессудьте".
«Спасибо, Аналитик, конец связи».
— Это черт знает что такое. — Расплескав кофе, Плещеев в сердцах отодвинул чашку, закурил, посмотрел на Пиновскую в упор. — Может, вы переусердствовали, а? Перегнули палку?
— Обижаете, Сергей Петрович, в душу плюнуть норовите. — Марина Викторовна надулась, прищуренные глаза ее стали злыми. — Не первый год замужем. Беседовали мирно, без эксцессов. Они не отрицали, что вначале пришли деньги, а потом факс с инструкциями за подписью Шидловской, — она ведь, как-никак, генеральный директор фирмы. Heважно, что в последнее время держит связь исключительно по телефону, криминала здесь ноль.
— Ну конечно, криминала здесь ноль. — Плещеев с яростью затянулся, описал сигаретой восьмерку в воздухе. — Только вот полеты на бреющем да мозги всмятку на асфальте, а так все хорошо, прекрасная маркиза!
Вчера утром Пиновская и Фаульгабер имели разговор с руководством «Магии успеха», а вечером и исполнительный директор, и врио главного бухгалтера свели счеты с жизнью, выбросившись, соответственно, с седьмого и девятого этажей. Причем, что интересно, почти синхронно, с разницей по времени в пару минут, словно кто скомандовал:
«На старт! Внимание! Марш!» Ужастик из жизни зомби, да и только.
— А этот ваш… э… Невиномысский, он-то что говорит? — Плещеев загасил окурок, голос его подобрел. — Вы ведь наверняка уже проконсультировались, признавайтесь?
— Конечно. — Марина Викторовна поднялась и неторопливо, стуча каблучками, прошлась по кабинету. — Все это здорово напоминает эпидемию самоубийств, охватившую номенклатурщиков после августа девяносто первого. Чувствуется один почерк, речь идет о латентном зомбировании, превращении людей в биороботов с жесткой программой самоликвидации, которая инициируется при определенных условиях. Например, по команде, при затрагивании информации из области табу, при угрозе разоблачения и т.д. и т.п.
— Кодирование? — Плещеев вспомнил про остывший кофе, допил одним глотком. — И чья же это работа? Федералов?
— Да нет, не так все просто. — Пиновская вернулась на место, вытащив из папки шпаргалку, поправила очки. — Видимо, это гипнокатарсис, наиболее глубокая форма гипноза, при которой полностью меняется ряд личностных структур. Считается, что это возможно благодаря механизму, называемому в психиатрии индукцией, когда человеку подсознательно навязывается определенная модель поведения, в данном случае алгоритм самоликвидации. Гипнотический транс, при котором закладывается программа, настолько глубок, что изменения в сознании становятся практически необратимыми. Сколько ни бьются психиатры, пытаясь раскодировать членов «Белого братства», увы, эффект нулевой. А что касается исполнителей, то здесь чувствуется рука профессионалов.
Марина Викторовна налила себе кофе, быстро отпила, вытерла губы платочком.
— Есть в недрах Министерства обороны подразделение, войсковая часть 10003, под командованием генерал-майора А. Савина. Так вот, Невиномысский полагает, что контора сия имеет самое прямое отношение ко всему необъяснимому, происходящему в отечестве, — будь то полеты во сне и наяву, предвыборная истерия или загадочные немотивированные убийства. И очень может быть, что экстрасенс такого класса, как Шидловская, работает на генерала Савина, слишком уж много косвенных фактов, подтверждающих это.
— Так, так. — Вздохнув, Плещеев распечатал пачку «Орбита», сунул в рот сразу две подушечки. — А скажите-ка, Марина Викторовна, — у меня вопрос, может быть, несколько странный — для чего Шидловской при ее-то внешних данных оставаться девственницей, это каким-то образом влияет на оккультные способности? Я не верю, что на нее желающих не нашлось. Взять хотя бы этого Невиномысского, похоже, он до сих пор не прочь.
— Да, вопрос лично для меня не простой. — Пиновская криво улыбнулась, поправив волосы, сняла очки. — Я совсем не экстрасенс и уже лет тридцать как не девушка. У мужчин точно целибат и способность к паранормальному связаны напрямую. Все дело в энергетике, меньше истратишь — больше останется. Вспомним иноков — монахов-схимников, индусов, практикующих узвару-йогу и поднимающих сперму вдоль позвоночного столба. А «совершенные» катаров? А рыцари-девственники, дававшие обет безбрачия? — Пиновская снова криво улыбнулась, надела очки. — Что же касается женского сословия, то действительно подавляющее большинство обладавших паранормальными возможностями были девицами: Жанна д'Арк, жрицы Дельфийского оракула, святые великомученицы опять-таки разные, Богоматерь…
— А как же мадам Блаватская? — Дубинин, молча рисовавший квадратики в блокноте, зевнул, отбросив ручку, посмотрел на часы. — Известная была оккультистка, теософское общество основала. И половую энергию, между прочим, не экономила, расходовала направо и налево. Рассказывают, что…
— Осаф Александрович, не отвлекайтесь. — Плещеев вдруг ни к селу ни к городу вспомнил Дашу, свою несостоявшуюся любовь, вздохнул тяжело. — Итак, что у нас еще?
Он прекрасно знал, что самое важное Пиновская оставляла напоследок, так сказать на сладкое.
— Мы тут покопались немного с Осафом Александровичем. — Марина Викторовна отпила кофе, неторопливо раскрыла папку и вытащила исписанный листок. — Так вот, выходит, что через туристическую фирму «Альтаир» «Магия успеха» сейчас ведет набор девиц на буровые вышки. Догадываетесь куда? — Она победоносно взглянула на Плещеева, улыбнулась в ответ на его понимающий кивок. — Конечно же, в Норвегию! Кому-то в этой стране здорово приглянулись россиянки, и чует мое сердце, что это не вульгарная секс-эксплуатация, здесь что-то другое, может быть, насильственное изъятие органов или еще чего похлеще.
Она замолчала с многообещающим видом, и Плещеев, сразу догадавшись, что десерт впереди, поторопил:
— Ну же, Марина Викторовна, не тяните кота за хвост.
— Ладно, ладно. — Пиновская с важностью кивнула и вытащила еще один листок из папки. — Но вначале немного истории. Пятого мая тысяча девятисот двадцать первого года был создан специальный отдел при ВЧК, СПЕКО, которому было поручено следить за режимом секретности и соблюдением государственной тайны. Руководить отделом поручили Глебу Ивановичу Бокию, члену РСДРП с тысяча девятисотого года, человеку неординарному, мыслящему широко и склонному к мистике. Интереснейшая личность. — Марина Викторовна как-то странно улыбнулась. — При обыске в его доме нашли целую коллекцию засушенных мужских фаллосов. Так вот, при его непосредственном участии в начале двадцать пятого года при СПЕКО организуется секретная лаборатория нейроэнергетики, начальником которой назначается Александр Васильевич Барченко, известный ученый-биолог, оккультист, ученик легендарного Бехтерева. Его интересует работа мозга, электрический потенциал живой клетки, гипноз, телепатия, а главное — управление психикой и поведением человека. Еще в двадцатом году он возглавлял экспедицию на Кольский полуостров в район Ловозера, где наблюдал необычайное явление эмерик, до сих пор приводящее специалистов в недоумение и представляющее собой неизученный феномен массового зомбирования. Результаты своих практических и теоретических изысканий Барченко обобщил в фундаментальном труде «Введение в методику экспериментальных воздействий знергополя». Однако в тысяча девятисот тридцать седьмом году, после расстрела ученого, все материалы попали в НКВД и с приветом. — Марина Викторовна замолчала, перевернув исписанный лист, кончиком языка облизала губы. — Ну вот, добрались наконец до сути. Невиномысский считает, что все работы по зомбированию, проводимые нашими спецслужбами, основываются на трудах покойного Барченко. Настоящее уходит корнями в прошлое, а ведь еще Козьма Прутков говорил — зри в корень. — На губах Пиновской заиграла торжествующая улыбка. — В общем, отыскался человечек один, работавший вместе с Барченко. Это бывший сотрудник седьмого отделения, подполковник в отставке, некто Степан Евсеевич Кустов восьмидесяти девяти лет от роду. После расформировании СПЕКО в тысяча девятисот тридцать восьмом году он служил оперативником в ИТУ, во время войны был командиром заградотряда, затем начальником тюрьмы особого режима. Сейчас проживает в Луге, занимается пчеловодством, вдовец, церковный староста в местном храме. Имеет орден Красного Знамени, Красной Звезды, кучу медалей. Словом, жизнь прожита не зря.