Я чувствовала себя такой одинокой, потому что любящие люди покинули меня.
Я попыталась представить будущее. Что мне следует делать? Стоит ли мне держаться от всего в стороне и позволить Лотти связать спою жизнь с Диконом? Или я должна отказать ей в согласии на брак, вычеркнуть ее из завещания и тем самым потерять ее навсегда? Впрочем, без Эверсли она не будет столь привлекательна для Дикона.
Передо мной стояла дилемма, и не было никого, кто бы мог мне что-нибудь посоветовать.
Однажды, когда я сидела в своей спальне, в дверь постучали, и вошла одна из служанок, чтобы сообщить мне, что внизу меня ждет посетитель.
Когда я увидела его, стоящего в холле, мое сердце застучало быстрей, и я почувствовала такое волнение, какого давно не испытывала.
Жерар мало изменился. Конечно, он выглядел старше. На нем был седой парик, из-за чего его глаза казались темнее и ярче, чем они помнились мне. Он держал в руке шляпу с пером, из-под полы его свободного камзола торчала шпага.
Я сбежала к нему по лестнице. Он взял мои руки в свои и поцеловал сначала одну, потом другую. Я вновь почувствовала себя юной, глупой и отчаянной.
— Наконец-то ты позвала меня, — сказал он.
— И ты пришел ко мне, Жерар, — тихо ответила я.
— А ты думала, что я не появлюсь? — спросил ОН. — У нас есть дочь.
— Жерар, мы должны поговорить с тобой спокойно, чтобы нам никто не мешал. Ты приехал один?
— Со мной еще двое слуг.
— Где они? Я распоряжусь, чтобы о них позаботились, а сейчас пойдем.
Я провела его в зимнюю гостиную и закрыла дверь.
— У нас есть ребенок, — сказал он. — Почему ты молчала?
— Я не могла известить тебя об этом. Мой муж думал, что это его дочь. Она была ему таким утешением — Где она?
— Она здесь.
— Я так хочу увидеть ее.
— Ты ее увидишь. Я хочу, чтобы ты спас меня от беды.
— А что случилось?
— Сейчас я все объясню. Пожалуйста, Жерар, выслушай меня.
Я рассказала ему кратко, как могла, о том, что произошло. О том, как страдал Жан-Луи, как я и доктор стали любовниками, как Дикон задумал воспользоваться нашей дочерью для того, чтобы осуществить свои планы.
Я видела по лицу Жерара, что ему трудно понять, почему я считаю Дикона таким уж злодеем. Однако он внимательно выслушал меня и обещал помочь.
Я сказала:
— Я намерена сообщить Лотти, что ты — ее отец. Но сначала я хочу, чтобы она познакомилась с тобой и прониклась к тебе симпатией, в чем я не сомневаюсь. Ты меня понимаешь?
— Прекрасно понимаю.
— Я хочу, чтобы ты увез ее с собой. Ты можешь сказать, что хочешь показать ей свою страну и свой дом. Ее должно увлечь то, что она увидит. Она должна перестать думать, будто жизнь в замужестве с Диконом будет для нее верхом блаженства. Я хочу, чтобы она взглянула на мир, познакомилась с новыми людьми и какое-то время пожила вдали от лома.
— Я сделаю так, как ты хочешь, — пообещал Жерар.
— А теперь я пойду и распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату. Я скажу Лотти, что у нас гость из Франции. Мне не терпится вас познакомить. Ну как?
Жерар бросил на меня озорной взгляд, который был мне так знаком.
— Мне тоже не терпится увидеть ее, — сказал он.
* * *
Конечно же, Жерар сразу очаровал Лотти. В нем сохранились изящество и шарм, которыми он заворожил меня, когда я была молода. Он мало изменился за эти годы, если не считать того, что выглядел более зрелым.
Я почувствовала, что начинаю оживать. Прошло меньше недели с момента приезда Жерара, но я решила, что пора поговорить с Лотти. Когда я открыла ей всю правду, она изумленно уставилась на меня. Она не могла поверить, что этот удивительный человек — ее отец. Он рассказывал ей о своем родовом замке, о французском королевском дворе, к которому был приближен, о Париже и о стране вообще. Казалось, у него была только одна цель — вызвать у нее желание увидеть все это собственным глазами. И ему это с успехом удалось.
Я увидела, как восторженное удивление на лице Лотти сменилось растерянностью. Мне было ясно, что она чувствовала себя предательницей по отношению к Жан-Луи. Она смотрела на меня так, словно увидела меня другими глазами. Перед ней приоткрылась та истина, что не следует делить все на хорошо и плохо. Люди не всегда такие, какими кажутся.
У Лотти был задумчивый вид, но я почувствовала, что она восхищена тем, что у нее такой отец.
— Ты могла бы поехать во Францию погостить у него. Как ты на это смотришь? — спросила я. Лотти была в восторге от такой перспективы.
— Но, мама, — сказала она, — как я могу оставить тебя в такой момент?
— Ты ведь вернешься ко мне.
— Конечно, — ответила она. — Я должна вернуться и обручиться с Диконом.
Она впервые за много дней вспомнила о нем. Когда Жерар и Лотти собрались в дорогу, я вышла их проводить.
— Я буду писать тебе, мамочка, — сказала Лотти. — Буду рассказывать о всех интересных вещах, которые увидела.
— Я тоже буду писать, — сказал Жерар, — чтобы ты не забывала о том, что мы скучаем без тебя.
Они уехали, и я снова почувствовала себя покинутой. Появление Жерара вызвало во мне столько воспоминаний. Я знала, что не смогу забыть его, ничто не могло во мне стереть память о нем, даже то, что было у меня с Чарльзом. Я любила Чарльза и Жан-Луи. Но я не питала ни к тому ни к другому тех чувств, которые вызывал во мне Жерар. Он был восхитительным любовником.
В нем была какая-то загадочность. Что я знала о нем? Он заботился об интересах своей страны, выполняя в Англии какую-то секретную миссию.
Он вошел в мою жизнь, полностью изменив ее. Я мало знала о нем, зато много узнала о себе.
До конца моих дней я буду думать о нем. Своим появлением он вдохнул в меня жизнь. Увижу ли я его когда-нибудь снова?
Дни казались бесконечно долгими. Я грустила по Лотти.
Прошло две недели, прежде чем я получила от нее письмо.
Лотти восторгалась жизнью в Париже. Она посетила Версаль, ее представили стареющему королю, который мило с ней побеседовал, она встретилась с юным дофином. Я могла представить, какое платье купил ей отец, в котором Лотти могла предстать перед царственными особами.
Я снова перечитала письмо. Никаких упоминаний о Диконе.
Пришло письмо и от Жерара. Оно было кратким, но очень важным для меня, и мне пришлось прочесть его три раза, чтобы поверить написанному. В нем говорилось, что Жерар думал обо мне все эти годы. Он не раз собирался приехать в Англию, чтобы повидаться со мной, но были большие трудности. Когда мы встретились, он был женат. Он женился совсем молодым, но это не было браком по любви. Он не скрывал, что любил многих женщин, но то, что произошло у нас с ним, не идет ни в какое сравнение с его многочисленными романами. Его жена умерла пять лет назад, и теперь он свободен. Ему пришло в голову, что родители такой дочери как Лотти, должны быть вместе. Он спрашивал меня, не хочу ли я покинуть свое имение, Англию и обрести статус графини д'Обинье.