Интерес Шарля к войне между Англией и ее американскими колониями ничуть не уменьшился. Я даже сказала ему, что это единственная тема его разговоров.
— Твой народ вступает в заранее проигранную войну, — рассуждал мой муж. — Им следует знать, что они потерпят поражение.
— Я не могу поверить в то, что мой народ будет побежден колонистами, которые все равно являются частью моего народа. Это похоже на гражданскую войну.
— Гражданские войны — самые страшные. Более того, моя дорогая, за колонистами будет стоять мощь Франции.
— Я в это не верю.
— Тогда позволь сообщить тебе кое-что. Твои англичане потерпели крупное поражение при Саратоге, и при дворе только об этом и говорят. Наш Луи заключил пакт с колонистами. Что ты скажешь на, это?
— Против Англии? Он улыбнулся.
— Бедняга Луи, он хочет мира С трудом удалось убедить его, что он не рискует вступить в настоящую войну. Я, честно сказать, немножко запаниковал. И не стесняюсь тебе в этом признаться. Я просто испугался того, что будет объявлена война в то время, как ты находишься в Англии.
— И что это значило бы?
— Ну, то, что связаться с тобой было бы нелегко. Возможно, у тебя не было бы возможности вернуться домой.
— Ты имеешь в виду, что мне пришлось бы остаться в Англии?
— Не беспокойся. Я пришел бы тебе на помощь. Но это могло оказаться сложной задачей. Во всяком случае, сейчас мы не находимся в состоянии войны, но британский посол отозван из Парижа.
— И что это означает?
— То, что англичане не слишком довольны нами.
— Я буду молиться за то, чтобы между нашими странами не разразилась война.
— Теперь, Лотти, ты дома, в безопасности, и ты уже никуда не поедешь.
Лето в этом году наступило рано. Клодина быстро подрастала. В феврале ей исполнилось два года, и теперь она уже вовсю болтала и бегала. Она была очаровательным ребенком, темпераментным, несколько своевольным и эмоциональным. Ее настроение менялось очень быстро, и она легко переходила от слез к смеху, так что все домашние стали чуть ли не ее рабами.
В начале июля у нас появился гость. Я, Лизетта и дети были в саду, когда одна из служанок сообщила, что какой-то джентльмен желает меня видеть.
— Он приехал издалека и спрашивает именно вас, мадам.
Я встала и пошла за ней.
Там стоял Дикон. Он улыбался мне с таким видом, словно не сомневался в радушном приеме. Мое сердце подпрыгнуло, но тут же меня охватили самые противоречивые чувства.
— Дикон! — воскликнула я.
— Ну что ж, похоже, что ты рада видеть меня, Лотти. Я знал, что так и будет. Я приехал по делам в Париж и был уверен, что если ты узнаешь о том, что я был во Франции и не заехал к тебе, ты мне этого не простишь.
— Тебе следовало предупредить меня.
— Не было времени. Я выехал сразу, как было принято решение, что я должен отправиться в Париж. И вот я здесь.
— Ну проходи. О твоей лошади позаботятся. Ты, должно быть, голоден.
— Скорее, я жажду видеть тебя.
— Пожалуйста, Дикон, — сказала я, — дока ты находишься здесь, в доме моего мужа…
— Все понял, — ответил он. — Обещаю, мое поведение будет безупречным.
Пришел вызванный служанкой конюх, а я повела гостя в дом.
— М-да, — произнес он. — Прекрасное место. Я бросил взгляд на Обинье, но не стал заезжать туда. Мне показалось, что твоя мать не очень обрадуется моему появлению. Мы с ней никогда не были близкими друзьями. И вообще я хочу провести как можно больше времени с моей обожаемой Лотти.
— Ты обещал…
— Всего лишь изящный комплимент очаровательной хозяйке и ничего более.
Даже когда он оглядывал холл, я заметила в его глазах оценивающее выражение. Он прикидывал стоимость окружающих вещей. С этим ничего нельзя было поделать. Таков уж был Дикон.
Я послала служанку за Шарлем и велела подать закуски и приготовить комнату для гостя.
— Ты, видимо, пробудешь здесь несколько дней? — спросила я.
— Конечно, если будет позволено.
— В качестве родственника ты имеешь на это полное право.
— Лотти, ты такая красивая. Знаешь, когда я вдали от тебя, то забываю о том, как ты прекрасна. Но при встрече с тобой во мне все вспыхивает вновь, и еще признаюсь, что всегда ношу в своем сердце твой образ.
— Еще один пример самообмана, — бросила я. Принесли закуски, и я провела Дикона в небольшую гостиную рядом с холлом и сидела с ним, пока он ел. Услышав в холле шаги Шарля, я вышла к нему.
— Шарль, — сказала я, — у нас гость. Ты уже слышал о Диконе. Он был по делам в Париже и решил навестить нас.
Мужчины, казалось, заполнили собой всю комнату. Пока они обменивались рукопожатиями, я внимательно наблюдала за ними.
Дикон был на дюйм с небольшим выше и выглядел еще светлей, чем обычно, на фоне брюнета Шарля. Шарль, похоже, воспринял его несколько враждебно. Я решила, что он видит в Диконе одного из тех, кто угнетает колонистов… но дело было не только в этом. Дикон разглядывал Шарля, довольно улыбаясь, и был, видимо, доволен тем, что увидел. Это, по-моему, могло значить одно: он сразу же заметил в нем массу недостатков.
Так или иначе, но, судя по всему, они с первого взгляда невзлюбили друг друга.
— Добро пожаловать в Турвиль, — приветствовал Шарль, однако его тон не соответствовал словам.
— Благодарю вас, — ответил Дикон по-французски с явно преувеличенным английским акцентом. — Мне доставляет огромное удовольствие находиться у вас и иметь возможность познакомиться с вами. Лотти очень много рассказывала о вас.
— Я тоже слышал о вас, — сказал Шарль.
— Садись, Шарль, — пригласила я. — Пусть Дикон поест. Он очень голоден, ведь ему пришлось проделать долгий путь верхом.
Шарль сел, а Дикон вернулся к еде. Шарль спросил его о причине приезда и о том, как понравился гостю Париж.
— Париж взбудоражен, — произнес Дикон. — Но такое случается нередко, не так ли? Похоже, им доставляет удовольствие балансировать на грани войны. Я заметил, что некоторые косо смотрят на меня, узнав мою национальность. Я был этим удивлен и уж не знаю, каким образом выдал себя.
— Это же очевидно, — сухо бросил Шарль.
— Ну, сказать по правде, я на это и рассчитывал. Все дело в болтовне. Слишком многим из них, похоже, не терпится поскорее броситься в драку. Ума не приложу, отчего бы это.
— Французы гордятся своей любовью к справедливости.
— Неужели? — спросил Дикон с преувеличенным удивлением, отрезая себе кусок каплуна. — Восхитительное блюдо, Лотти. Тебя следует поздравить с хорошим поваром.