Сначала мне казалось, что я никогда не сумею запомнить расположение внутренних помещений замка. В первые дни я постоянно терялась, открывая для себя все новые уголки. Сохранилась древняя часть замка с короткими винтовыми лестницами и подземными темницами; в этой части замка чувствовался пронизывающий холод. Там было довольно страшно, и я не испытывала никакого желания бывать там. Я представляла ужасные сцены, которые разыгрывались здесь, куда заключали врагов этой семьи. Я могла предположить, какие мрачные деяния вершились в этих угрюмых подземельях. Граф показал мне их… небольшие темные камеры с огромными вмурованными в стену железными кольцами, к которым приковывали заключенных. При виде их я вздрогнула, а он, обняв меня, сказал:
— Возможно, мне не следовало приводить тебя сюда. Может быть, теперь замок будет тебе меньше нравиться. Но знаешь, моя дорогая Лотти, если ты собираешься воспринимать жизнь такой, какая она есть, ты не должна закрывать глаза на некоторые ее особенности.
После этого он провел меня в апартаменты, которые в прошлом служили для приема королей во время их поездок в эту часть страны. Роскошно обставленные комнаты представили мне замок с еще одной стороны.
Со стен открывался вид на многие мили вокруг — на чудесный сельский пейзаж. Вдали виднелся городок с узкими улочками. За столь короткое время у меня накопилось необыкновенно много впечатлений, и я часто думала: при встрече я обо всем расскажу Дикону. Его это страшно заинтересует, он будет ощущать себя в родной стихии, поскольку ему предстоит владеть похожим имением.
Но более всего, конечно, меня интересовали окружающие меня люди.
Чаще всего я находилась в обществе графа, поскольку ему, похоже, не наскучила моя компания, что, принимая во внимание его равнодушное отношение к Софи, было весьма примечательным. Очевидно, я произвела на него большое впечатление, хотя, возможно, все дело было в том, что он на самом деле любил мою мать и я напоминала ему об этом давным-давно минувшем романе. Я часто задумывалась над этим. Должно быть, она очень отличалась от тех людей, в кругу которых он вращался. Я видела портрет его жены, которая очень напоминала Софи, застенчивую и мягкую. Видимо, в то время, когда писали портрет, она была совсем юной.
Иногда в мою комнату приходила Софи и к нам присоединялась Лизетта. Порой мне казалось, что Софи предпочла бы запретить ей эти вторжения, но она побаивалась эту девочку, как и много чего еще.
Меня же радовали посещения Лизетты, которая была интересной собеседницей, и, несмотря на мои растущие симпатии к Софи, вдвоем с ней мне было скучновато.
Мне удалось увидеть и грозную тетю Берту — крупную женщину с жестким лицом, крепко сжатыми губами, которые нелегко складывались в улыбку. Я слышала, что она была весьма благочестива и держала всех слуг в строгости, что, по словам Лизетты, было непростым делом, поскольку мужчины постоянно пытались соблазнить служанок.
— Ты же знаешь, что за народ эти мужчины, — со смехом говорила Лизетта. — Они прямо-таки разрываются между желанием соблазнить девушку и страхом перед тетей Бертой. Если кого-нибудь из них поймают, как они говорят, на flagrante delicto, то есть на месте преступления, она будет настаивать на том, чтобы их немедленно вышвырнули из дома.
— Конечно, граф не позволит, чтобы такое случилось.
— Ты имеешь в виду его собственные склонности, — вновь рассмеялась Лизетта.
Казалось, ее совершенно не волнует, что и как она говорит о других, и я не сомневалась, что она и не собирается себя сдерживать. Правда, за ней стояла несокрушимая тетя Берта — дама, которая никогда бы не допустила изгнания своей племянницы.
Лизетта обожала говорить о любовниках и, как мне показалось, делала это для того, чтобы поддразнить Софи. Я быстро пришла к выводу, что ей очень нравится демонстрировать свое превосходство над Софи и во внешности, и в острословии.
— В один прекрасный день мне подберут мужа, — сказала она, — точно так же, как и тебе, Софи. — Она поджала губы. — Разница в том, что твой муж будет дворянином, а мой — солидным надежным буржуа, который понравится тетушке Берте.
Софи слегка разволновалась, как всегда бывало при упоминании о браке.
— Брак может быть весьма приятным, — сказала я ей.
— Я знаю, что он будет ужасным, — ответила она. Я рассказала им о Диконе, и обе слушали заинтересованно, особенно Лизетта.
— Будем надеяться, что все так и будет, — сказала Лизетта, которой нравилось относиться ко мне с фамильярностью и запросто, будто мы были ровней.
— Теперь уже скоро, — печально произнесла Софи. — Меня отвезут ко двору Папа полагает, что я буду там в полной безопасности. Королю нравятся юные девушки, но на меня он наверняка не посмотрит — Иногда мне кажется, призналась Лизетта, — что мне понравилось бы, если бы королевский сводник избрал меня для развлечения его величества.
— Лизетта!
— Ну, во всяком случае, это было бы лучше, чем связаться с каким-нибудь старым господином, у которого есть кое-какие сбережения, ведь племяннице экономки, пусть даже такой экономки, — не следует требовать от жизни слишком многого.
— Ты имеешь в виду, что хотела бы отправиться в Олений парк? недоверчиво спросила Софи.
— Говорят, он роскошно обставлен, а когда королю надоедает очередная девушка, она получает хорошее приданое и может выйти замуж, что при таком приданом делает ее весьма желанной невестой. Говорят, эти приданые такого размера, что обычный человек не может заработать такую сумму за всю свою жизнь. Так что эти девушки и их мужья весьма довольны. Тебе так не кажется, Лотти?
Я задумалась.
— Полагаю, что многие люди и здесь, и в Англии голодают, — проговорила я, — но, как я слышала, во Франции дела обстоят еще хуже. Если эти бедные девушки по собственной воле доставляют удовольствие королю и получают за это плату, то, наверное, это лучше, чем принести свою жизнь в жертву бедности.
— Ты говоришь прямо, как Арман, — сказала Софи. — Он очень лоялен к королю и предпочел бы вести такой же образ жизни. Арман ненавидит недовольных бедняков, особенно когда они восстают. Он говорит, что они вечно будут чем-нибудь недовольны, поэтому не стоит беспокоиться и стараться улучшить условия их жизни.
— Мне трудно высказать свое мнение по поводу этих девушек, заколебалась я. — Для этого следовало бы знать условия, в которых они жили раньше. Возможно, мы просто живем в тепличных условиях… и нам повезло, что мы не испытываем их трудности.
Лизетта изучающе посмотрела на меня, но промолчала, что было необычно для нее.
— По крайней мере, — сказала Софи, — они сами могут выбирать своих мужей.
Бедняжка Софи, ей всегда было не по себе, когда обсуждались вопросы брака.
Я провела в замке уже неделю, когда граф объявил, что собирается отвезти меня в Париж, возможно, мне удастся взглянуть на двор в Версале.